для такого тебе подсунут? Так на такую ты б не запал. Ну, больше нескольких раз, так точно. А вот такая… Такая и в доме поселиться и может даже у тебя в конторе оказаться. Помощницей.

– Ерунда, – бросаю, прикрывая тяжелые веки.

– Тогда чего вдруг ты с ней так носишься?

– Марат… Она беременна. От меня.

Дикарь замирает. В его глазах начинает полыхать буря.

– Потому тебя и попросил. Сам понимаешь. Вся ценность того, что тебе доверил.

Не хотел признаваться. Никому. Даже лучшему другу.

Но если Марат продолжит думать, что Таня шпионка, может ее и допросить. С пристрастием. А мне этого не нужно.

– Ты уверен?

Мрачнеет.

Впивается пальцами в подлокотники.

­– Экспертизы еще не было, если ты об этом. Но сам понимаешь. От ребенка не откажусь. И избавиться от него не позволю.

– Очень вовремя!

Буркает Дикарь.

Сам все понимаю. Уязвимость лишняя теперь тоже ни к чему. Но тут уж… Без вариантов.

– Ладно. Я на связи. Мозги переключи на важное.

Поднимается и выходит.

Но после него остается осадок. Противный червячок. Как неуловимый, но гадостный аромат. Который не рассеивается.

Не складывается паззл. Особенно с этим Степановым. Если у него работала, то реально в гостинице бы не промышляла. А ночных девок на работу к себе в приличные фирмы не берут!

Еду, освободившись, в привычный бар.

Ничего особенного.

Девчонки, извивающиеся у шестов. Яркие размалеванные и жеманные эскортницы. И просто как бы случайно зашедшие красавицы. Некоторые даже выглядят невинно. Сидят с видом тех, кто просто случайно зашел. Или не дождался какой-то назначенной встречи.

Лениво скольжу по каждой из них взглядом.

Пусть маленькая заноза и довела меня до полного срыва и белого каления, а на первую попавшуюся я бросаться не собираюсь!

– Солодов! Неужели? Или меня таки подводит мое идеальное зрение?

Хозяин клуба уже спешит мне навстречу.

– Фил!

Крепко пожимаю протянутую мне руку.

Филипп Рогожин. Второй из моих лучших друзей. Так и не скажешь что с той же помойки, что и мы с Маратом вылез.

Разными дорогами повела нас жизнь.

Марат в криминал ушел прочно. Жестко. Почти легендой стал. Одного его имени боятся. Не зря возмущается, что выглядит все так, будто он на меня, какого-то там обычного бизнесмена, работать заделался. Он ведь волк-одиночка. Старые криминальные авторитеты ознобом исходят, слыша только его имя!

Даже усмехаюсь, представляя, каково ему было с моими девочками нянчиться. Да. Должок за мной. Серьезный такой должок! И Марат, я уверен, с меня его спросит по полной!

А Фил вот в реальный бизнес ушел. Даже легальный.

Без подводных камней, таких, как у нас с Маратом. У нас-то у обоих цель была одна. Отомстить. Выявить гнид, которые предков наших убрали. Размазать.

Мы с разных сторон зашли. Делали все, чтобы никто нас в одну связку связать не смог.

Но и я силы свои наращивал, добираясь до верхушки бизнеса, и он по своему пути дикой и непримиримой силы шел только ради одного. Добраться до этой самой верхушки. Такие мышцы нарастить, чтоб суметь ударить. Докопаться до правды. Уничтожить. Убрать.

У Фила другая судьба.

Хоть когда-то и стояли втроем против всех. Землю жрали, но не сдавались.

Но его родители совсем другой расклад.

Они просто от него отказались. Выбросили, как ненужного щенка.

Заглядывать на дно бутылки им было куда интереснее, чем заниматься собственным сыном.

Пытались его заставить зарабатывать. Бродяжничать и побираться. Даже воровать. Фил сбегал, а после ему крупно доставалось от злых недопивших предков. В конце концов, они просто продали дом, найдя деньги на то, чтобы их сына почему-то по документам никто и не заметил. А он таки остался на улице, где его и подобрали социальные службы.

Фамилию сменил. Никогда и не пытался встретиться с теми, кто считается его биологическими родителями. Напрочь высек их из головы.

Зато теперь отрывается. Живет на полную катушку. Строит бизнес и не вспоминает о наших боевых голодных временах.

И, хоть в наших раскладах не участвует, зато всегда подставит плечо. Встанет грудью.

Единственный, кто знает, какая у нас с Маратом цель.

– Я уж было решил, что ты зазнался. Так высоко взлетел, что забыл  старых друзей. Или брезгуешь? Вот это зря! Мои клубы до сих пор самые элитные! Самые лучшие! К тому же, здесь нет скрытых камер. И никто не продаст журналюгам, где и с кем развлекался самый известный бизнесмен столетия!

– Дела просто, – пожимаю плечами.

Черт. Здесь и правда. Лучшее место, чтобы расслабляться! Фил, как никто другой, знает в этом толк!

– Не переживай. Таких вечеринок, как раньше, чтоб без трусов и в пене выползать, уже не устраиваю! Все предельно культурно! Кстати. Мои вечеринки без вас с Дикарем стали таки скучными. Может, зажжем, как раньше! Ну! Не в президенты же ты баллотироваться решил!

– Возраст не тот?

Усмехаюсь. Ох, да. Отрывались мы, мама не горюй!

– Не тот. Ты прав. Новые горизонты!

Хохочет Фил, хитро подмигивая.

– У меня сегодня как раз свеженькая партия девочек. Девственницы. Целая аккуратненькая стайка! Не думай! Не зашитые! Самые натуральные! Каждая прошла серьезную проверку и медосмотр!

– Я бы пока просто выпил.

Разваливаюсь на мягком диване.

Смакую виски, который тут же вкладывает мне в руку официанточка с пухленькими губками.

Хорошие такие. Накачанные. Рабочие.

Явно очень даже профессиональные.

– Ну, выпей.

Фил разваливается рядом. В вальяжной позе хозяина мира.

Хотя… Что сказать? Тут таки и есть его мир. Чистая правда!

– Я здесь кабинеты специальные сделал. Ты ведь прав. Возраст. Нужно придумывать что-то поразнообразнее. Полная темнота. Без слова. Без звука. Ты просто наслаждаешься девочкой, которая исполняет все твои желания. Молча. Любые. Любые, Солодов!

– Можно подумать, остальные у тебя не любые желания исполняют.

Лениво перекатываю между пальцами густые локоны уже усевшейся мне на колени брюнетке.

Длинные ноги. Чулки. Кожаное подобие лифчика, ничего не прикрывающего на самом деле. Такой же клочок-треугольник трусиков.

– Эхххххх! В этом особенная пикантность! К тому же, все в  масках и лиц не видно! Иногда сюда барышни заходят серьезные. Не продающиеся. А ради острых ощущений. Совсем другой расклад, брат!

Сколько раз я оттягивался в этом клубе? До посинения. С тремя, с четырьмя…

Любую взять могу. Стоит только щелкнуть пальцами.

Но как-то вдруг скучно становится.

И виски невкусный. И музыка какая-то дерганная.

И попы эти извивающиеся… Со всем остальным силиконом!

  – Пойду я,