– Червонный Король

(Вообще-то, поблизости нет никаких других королей. Особенно таких, которые могли бы назвать Вас Дорогушей. По крайней мере, я надеюсь, что их нет!)

(Хи-хи-хи!)

P.S. Не пришлете ли мне еще пирожных?

Едва сдерживая тошноту, Кэт подошла к дивану и засунула письмо между страниц своей книги в надежде, что там оно и забудется, но тут из конверта выпало еще что-то – листок белого пергамента с красным сердцем на нем. Карточка напомнила ей о конфетти, которые она ловила в бальном зале… Кажется, с тех пор прошли столетия.

Дорогая леди Пинкертон,

Если его величество и можно в чем-то упрекнуть, причиной тому не его намерения, а лишь неспособность облечь свои чувства в слова. Однако Ваше очарование способно превратить даже лучших ораторов в бессвязно бормочущих глупцов. Умоляю Вас снисходительно отнестись к нашим жалким попыткам вознести хвалу той, чьи совершенства невозможно запечатлеть кроме как в поэзии океанских волн и пении отдаленного грома.

Смиренно припадаю к вашим ногам,

Ваш Шут

P.S. Не пришлете ли мне еще того печенья?

Кэт легко засмеялась, чувствуя, что согревается. Она сунула карточку в конверт и закрыла книгу, спрятав оба письма между страниц.

– Не собираешься ответить своему монарху?

Кэтрин чуть не выронила книгу, но это оказался всего лишь Чеширский Кот, устроившийся на подоконнике. Она медленно выдохнула.

– Обязательно подкрадываться исподтишка?

– Не льстите себе, леди Пинкертон. Я подкрадываюсь ко всем. – Задрав заднюю лапу, Кот бесстыдно принялся вылизываться, как обычно делают все коты.

Кэтрин со вздохом закатила глаза, снова уселась на диван и стала перелистывать страницы в поисках места, где читала.

– Нет, я не собираюсь отвечать на письмо своего монарха. Я пытаюсь охладить его пыл и не поддерживаю его намерений.

– И что же, этот метод оказался эффективным?

– Не слишком, но я полна решимости.

– Судя по всему, Король тоже. А что ты читаешь? – Над коленом Кэт всплыла широкая улыбка, следом проявился полосатый хвост и приподнял книгу так, чтобы Коту было видно название. – «Путешествия Легковера»? Никогда о таком не слышал.

Кэт захлопнула книгу, и Кот едва успел отдернуть хвост.

– Ты чего-нибудь хочешь, Чеширчик?

– Пожалуй, я не отказался бы от чашечки чая. Не забудь, мне со сливками. Сливок побольше, а чай вовсе не нужен. Спасибо.

Снова вздохнув, Кэт отложила книгу и поплелась на кухню. Там ее уже дожидался Чеширский Кот. Он громко замурлыкал, когда она достала из ящика с колотым льдом бутылку сливок.

– Как продвигается королевское ухаживание?

– Тянется и тянется. Он дарит мне подарки, а я отдаю их матушке.

– Как романтично! – Взяв двумя лапами блюдце сливок, Кот поднял его и осушил залпом.

Опираясь руками на кухонный стол, Кэтрин смотрела, как он облизывает усы.

– Мне не нужна романтика, – заявила она и добавила, понизив голос, – по крайней мере, от Короля.

– О да, я наслышан о других вариантах, хотя и не ожидал, что ты позволишь так себя очаровать.

Кэт окаменела.

– Что ты имеешь в виду?

– Вчера сэр Зай Ятс угостил меня чудесной чашечкой молока. Он, конечно, Заяц, да еще и полоумный, как все зайцы в марте… Но он помнит прелестную девушку на последнем чаепитии у Шляп Ника, которую пригласил туда не кто иной, как придворный шут. Поверишь ли, у нее при себе оказалось самое вкусное розовое печенье, какое он в жизни пробовал. А теперь внимание, вопрос: кого это, интересно, он имел в виду?

Кэт хотела все отрицать, но в следующую секунду поняла, что это бесполезно. Чеширский Кот, отъявленный сплетник, получал слухи из самых надежных источников.

– Не говори никому, умоляю!

Кот поковырял в зубах когтем.

– Кому я могу сказать?

– Да кому угодно. Но я умоляю тебя этого не делать. Пожалуйста, Чеширчик! Моих родителей…

– …это убило бы, да и Короля тоже. Шут, скорее всего, лишится места, а ты – репутации, а заодно распрощаешься с надеждой на достойный брак.

– Мне дела нет до моей репутации, но я совсем не хочу сделать больно родителям или Королю, или… или Джокеру.

– Тебе должно быть дело до своей репутации. Сама знаешь, каковы люди. Какими бы вкусными не были твои десерты, но ни один лорд и ни одна леди не станут покупать их в кондитерской у безнравственной девицы.

Кэт сжалась.

– Чеширчик, прошу тебя…

– Не смотри на меня жалостными щенячьими глазами. Ты ведь знаешь, я терпеть не могу щенков. Конечно, я никому ничего не скажу, хотя не могу поручиться за остальных гостей на той вечеринке. Я просто зашел убедиться, что ты цела и невредима.

– А про Бармаглота Зай Ятс тоже тебе рассказал?

– Да, милая. И о самопожертвовании храброго Льва, этого достойнейшего из кошачьих.

Кэт закрыла глаза – ее пронзало горе каждый раз, когда она вспоминала последние мгновения Льва. Его непреклонность, его грозный рык. Его золотистую шкуру, когда он встал между ней и чудовищем.

– Бармаглота нужно остановить, – сказала она. – Сначала придворные, а теперь это. Король, надеюсь, что-то делает?

– О да, Король очень занят в последнее время. Пишет любовные письма и остальное в том же роде.

Кэт возмущенно фыркнула.

– Эти нападения не прекратятся сами собой. Неужели мы ничего не можем предпринять?

– Пропуская мимо ушей это царственное мы, я посоветую тебе впредь избегать неурочных ночных прогулок. Конечно, гибель Льва – это большая потеря, но я не был знаком с ним лично. Тогда как потерять вас, леди Кэтрин, мне было бы невыносимо.

– Это так мило, Чеширчик. Обещаю тебе осторожнее. Никаких чаепитий, – она набрала в грудь воздуха. – И никаких шутов. По крайней мере, пока у нас с Королем все не решится.

Кот глядел на нее глазами-щелочками и улыбался чересчур зубастой улыбкой.

– Что такое?

– А ты всерьез им увлечена, так ведь?

– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. За мной уже ухаживает Король, сам знаешь.

– Но ведь этих ухаживаний добивался как раз Король?

– Кажется, никого не интересует, чего хочу я. – Кэт поставила на место бутылку сливок. – От кого хочу принимать ухаживания, чем мечтаю заниматься в будущем.

– У тебя есть шанс стать Королевой, Кэт. Чего же больше?