быть смелым и решительным, не приемлющим правила, когда у тебя ничего нет, а если каждый твой шаг анализируется с дотошным пристрастием? Если одна единственная ошибка может спровоцировать публичный скандал, лишить доверия семьи, уважения друзей?

Конечно, я бы мог сказать, что грош цена такой семье и друзьям, но реальность гораздо сложнее громких слов.

— Прости, малыш, — тихо шепчу я, дотрагиваясь до ее локтя. — Записи уничтожили по моей просьбе в тот же день, — веду пальцами вверх, ласкаю оголённое плечо и изящную шею, приподнимаю упрямый подбородок, заглядывая в глаза.

— Я говорю не про этот раз, — во вспыхнувших бирюзой глазах блестит незабытая боль.

— Я знаю, Эля, — киваю, смиренно вздохнув. — Ты меня унизила, я был зол, — выдаю самое простое и емкое объяснение.

Десять лет назад я намеренно причинил Эле боль несмотря на то, что понимал мотивы ее поступков, и несмотря на то, что осознавал невозможность нашего совместного будущего. Ничего не изменилось, за исключением моего материального статуса. Хотя нет… стало ещё хуже, а пропасть между нами — шире, намного шире. Но мы перешагнули ее тогда, может быть, сможем и сейчас… на какое-то время забыть о причинах, что мешают нам быть вместе.

— Ты говорил чудовищные вещи. А я всего лишь хотела извиниться. Ты думал только о себе, Коваль. А я? Как же я? Мои чувства, страхи, сомнения, боль? Никто и никогда так меня не унижал. Ты и сейчас это делаешь. Заставляешь почувствовать себя шлюхой.

— Неправда, Эля, — отрицаю я, зарываясь пальцами в ее густые локоны и чуть оттягивая темноволосую голову назад, вынуждая выгнуть шею. Бессовестно воспользовавшись возможностью, мгновенно нахожу губами бьющуюся венку, провожу языком, прежде чем жадно втянуть нежную кожу… не оставляя следов. Пока нельзя, как бы мне ни хотелось оставить свои метки по всему ее телу. Эля шумно выдыхает и сдавленно стонет, ощутив бедром мою окаменевшую эрекцию.

— Я не могу, — всхлипывает она. — У меня семья. Муж…

— Твой муж далеко не образец верности, Эля, — грубо обрываю я. — То, что тебе удобно прятать голову в песок, не делает его непогрешимым.

— Он меня любит, — Эля начинает нести какой-то бред, подкармливая мое растущее раздражение.

— И что? Любовь не гарантирует верность. Ты же тоже его любишь, если верить твоим словам? — в моем голосе прорываются стальные нотки.

— Люблю, — тихо отвечает она, срывая последний предохранитель моего терпения.

— Сильно любишь? — рычу я, прихватывая зубами кожу над бьющейся артерией. — Расскажи подробнее, — просунув ладонь в разрез на подоле, лениво ласкаю внутреннюю сторону ее бёдер.

— Ты сам все видел, — бормочет она, и я понимаю, что это очередная провокация, которая ничем хорошим не закончится.

— Тебе понравилось кончать для меня на чужом члене? — резко, не дав опомниться, дергаю зубами вниз тугой лиф платья, обнажая грудь. По сути, проделываю то же самое, что и в клубе. Почти без рук. Хотя вру. Мои пальцы уже раздвигают набухшие складочки между ее ног и кружат на пульсирующем клиторе.

— Это не чуж… Ай, — Эля приглушенно всхлипывает, когда два моих пальца проникают в неё, пока большой усердно стимулирует чувствительную горошину. Толкаю пальцы вперед-назад, погружая их с каждым разом все глубже. Эля разводит бедра, покачивая ими навстречу каждому толчку.

— Так тебе нравится, Эля? — спрашиваю, вглядываясь в охваченное возбуждением лицо. Ее глаза плотно закрыты, но мне достаточно мокрых звуков ее текущей щелки, чтобы понять, как сильно она завелась. — Или все еще не можешь?

— Пошёл ты, — вырывается у неё. В ответ я жадно вгрызаюсь в нежные твёрдые соски, поочередно облизывая и дразня каждый, втягиваю вершинки губами, облизываю, ласкаю языком ореолы, заставляя Элину жалобно стонать и выгибаться.

— Трахать тебя хочу, Эль, — срываюсь на грубый шёпот, стягивая брюки вниз и сдавливая болезненно напряженный член. Пальцы второй руки ритмично растягивают ее изнутри, подготавливая к жёсткому сексу. — Выебать тебя, или в другой раз? — припоминаю ее же слова после прерванного минета.

— Заткнись, Дим, — хнычет она, насаживаясь на мои пальцы. Внутри неё так тесно и мокро, что я теряю равновесие, снова позволив Эле сыграть голой задницей на протяжно завывших клавишах. Голой — потому что ее подол давно уже задрался до самой талии, а мои джинсы как-то «незаметно» снова сползли вниз.

— Черт, нас точно услышат, — шипит она, инстинктивно дёрнувшись вперёд и оттолкнув мою голову от своей груди. В ответ я отрываю ее сочную попку от рояля и, развернув на сто восемьдесят градусов, ставлю в бесшумную удобную позу, нагибая над «опасной музыкальной зоной». Теперь она упирается ладонями в корпус инструмента, бесстыдно выставив свою пятую точку. Мы оба тяжело и рвано дышим от безумного голода, что испытывают наши тела. Я наматываю ее волосы на ладонь, заставляя прогнуться сильнее.

— Ноги шире, Элина Алексеевна, — приказываю, отвесив по ягодицам звонкий шлёпок.

— Ты сукин сын, Коваль, — лепечет Эля, едва не плача от острого возбуждения. — Я тебя точно убью… потом, — обещает она, нетерпеливо постанывая, пока я надеваю презерватив.

— Потом так потом, — хрипло смеюсь. — Сейчас у нас по плану секс без правил, — подложив ладонь под ее живот, приподнимаю Элину чуть выше. — Ты же любишь без правил, Эль? — приставив раскалённую головку к мокрой промежности, мощным движением вбиваюсь внутрь.

Мы оба протяжно стонем от мучительного невыносимого наслаждения. Да, бл*ь, это оно. Меня прошибает насквозь мощнейшим удовольствием. То самое ощущение, после которого любой другой секс с любой другой женщиной кажется пресным.

— Господи… — выстанывает Эля. Стенки ее мокрой и горячей плоти сжимают мой член, как в тисках, заставляя рычать от невероятного кайфа. У меня реально рвет крышу. Некоторые женщины добиваются подобного эффекта делительными упражнениями с целью доставить любовнику незабываемое удовольствие. У Эли получается довести меня до грани без каких-либо специальных ухищрений. — Это тааак….

— О*уенно? — подсказываю я. — Но будет ещё лучше. Мы только начали.

Не дав Эле перевести дыхание, крепко беру ее за бёдра и начинаю трахать в бешеном жёстком темпе. Именно так, как ей необходимо для быстрой и яркой разрядки. Я не забыл, сохранил в памяти все до мельчайших моментов. Все ее желания, слабости, тайные фантазии, о которых мне посчастливилось узнать на собственном опыте. Необузданная страстная девочка из моего прошлого снова со мной, точнее я в ней, беру ее одержимо, жадно и неистово, выдалбливая все мысли о рафинированном муже.

— Не так сильно… Я почти, — бормочет она, задыхаясь. Эля дьявольски напряжена. Ее ногти царапают лакированную поверхность с жалобным скрежетом. Между сведенных лопаток стекают капельки пота. Я тоже — почти. Ожидание было слишком долгим, но сбавить темп равносильно смерти.

— Я догоню, — сбивчиво