Мерлин присела в неуклюжем реверансе:

– Да, герцогиня Мей, пожалуйста.

– Спасибо. Такое прелестное имя – Мерлин. Наводит на мысли о всяких приятных вещах. Спокойной ночи, Мерлин. Спите спокойно.

Она повернулась и тихо пошла к выходу. Дойдя уже почти до самой двери, она остановилась и обернулась:

– Разве тебе не пора уже давно в постель, Вудроу?

– Да, б-б-б-бабушка, – пропищал Вудроу.

Она улыбнулась ему и подняла повыше свечку.

Вудроу сглотнул. Кинув жалостливый взгляд на Мерлин, он подобрал ночную сорочку и зашаркал тапочками вслед за герцогиней. Она погладила его по голове, потом взяла за руку и вывела за дверь.

Шелби закатил глаза:

– Чуть не попались.

– Она расскажет ему? – затаив дыхание, спросила Мерлин.

– Конечно же, нет, – ответил Шелби. – Она почти открыто пообещала нам.

– Бедный Вудроу. Он сказал, что, если узнают, где он проводит время по вечерам, его посадят под арест в комнате.

– Ну, мама-то так не поступит, это точно. Она вообще не поддерживает подобные методы. Она просто посмотрит на тебя, – Шелби скорчил гримасу, – и ты вдруг чувствуешь себя самым подлым негодяем на свете.

– Я согласен с тем, что герцогиня не выдаст наш секрет, – подвел итог мистер Пилл. – Но что насчет нужной шестеренки? Давайте…

– О какой шестеренке вы говорите, мои благородные друзья?

Мерлин даже не вздрогнула. Она уже начала привыкать к манере Куина неслышно появляться из темноты. Лицо ее озарилось надеждой, когда находчивый ирландец вошел в зал.

– Геликоидальная шестеренка Вокансона на три шестьдесят четвертых дюйма.

Шелби, скрестив руки, прислонился к камину:

– Она, случайно, не завалялась у вас где-нибудь в кармане, старина?

У Куина расширились глаза:

– У меня в кармане, милорд? Откуда? Я всего лишь бедный крестьянин.

– Но вы всегда так хорошо находите то, что мне нужно! – воскликнула Мерлин. – Помните, как вы принесли устройство для бутылок и еще ту идеальную часть от каминных щипцов из спальни леди Блайз…

– Из спальни леди Блайз! – подскочил мистер Пилл. – Послушайте, майор!

– Ее в это время там не было, мой драгоценный, – пояснил Куин. – Это была просто поисковая операция, больше ничего. По поручению мисс Мерлин.

Шелби фыркнул от отвращения:

– Боже мой! И как только мой брат позволяет вам шнырять по дому! Совершенно не понимаю!

Куин пожал плечами и лукаво улыбнулся:

– Вы попросите его взять меня за ухо и выкинуть из дома, милорд?

– Я уже просил. – Даже при тусклом освещении было заметно, как Шелби покраснел. – И он отказался, как вам хорошо известно.

– Я не сомневаюсь, что его светлость был совершенно прав в том, что отказал вам, лорд Шелби, – назидательно сказал мистер Пилл. – Вы должны майору О’Шонесси проигранные деньги. Как человек, изучающий классическую и христианскую теологию, я нахожу в высшей степени занимательным, что герцог называет майора О’Шонесси вашей Немезидой. И, как подчеркнул его светлость, расплата за грехи может прийти иногда в неожиданной форме.

– Ох, да, уж мой брат в этом разбирается. – Шелби закатил глаза. – Я только надеюсь, что это чувство юмора не покинет его, когда он обнаружит, что исчезли наши семейные драгоценности!

Внимание их снова привлек звук открывающейся двери. Жаклин вошла и встала рядом с Куином, взяв его под руку.

– У вас есть геликоидальная шестеренка Вокансона на три шестьдесят четвертых дюйма, дорогая? – спросил он, поднося к своим губам ее руку.

Жаклин приподняла изящные брови:

– Секундочку. Мне нужно немного подумать.

– Думайте хоть час, Жаклин, любовь моя. – Он обнял ее за талию и притянул к себе. Раскрасневшийся было Шелби побелел. – Я останусь тут и буду помогать.

– Это бесполезно, – мрачно сказала Мерлин. – Я знаю, что у нее нет этой шестеренки. Ее ни у кого нет. Теперь уже можно точно сказать, что я проиграла мистеру Пеммини.

Герцогиня Мей вернулась в салон, после того как все гости удалились. Рансом поджидал ее, разглядывая угли в камине. Услышав, как она вошла, он обернулся.

– Мисс Ламберн вполне здорова, – сообщила ему мать, усаживаясь рядом.

Он поворошил угли. Длинные тени заплясали на портретах и тяжелых занавесях.

– Здорова? Ты абсолютно уверена?

– Абсолютно, мой дорогой.

– Тогда почему же… – Рансом вдруг замолчал. Он задумчиво разглядывал языки красного пламени в камине.

– У нее действительно усталый вид, я согласна. Может быть, она тоскует по дому.

Он бросил на нее косой взгляд:

– Она так сказала?

– Нет. Мне она ничего такого не говорила.

– Может быть, ты думаешь, это из-за того, что я запретил ей возиться с этой чертовой… извини, с этой проклятой летательной машиной?

– Да. – Она кивнула. – Я думаю, ее печальный вид скорее всего связан именно с этим.

Он ударил по обгоревшему концу полена и в сердцах отбросил щипцы.

Спокойным голосом герцогиня сказала:

– Это было не самое лучшее твое решение, Деймерелл.

– Но она же убьется, – раздраженно сказал он.

Мать сложила руки и наблюдала за ним.

– Что еще я мог сделать? – упрямо спросил он. – Я не могу отослать ее домой, потому что ее почти наверняка убьют. Я знаю, мне не нужно непременно рассказывать тебе подробности, чтобы ты поверила мне. А эта летательная машина… Ох, ради Бога, я привез Мерлин сюда для того, чтобы защитить, а вовсе не затем, чтобы она разбила себе голову из-за этой сумасшедшей идеи.

– Я не понимаю, в чем трудность. Почему бы тебе не позволить ей продолжать работу? Просто запрети ей запускать эту штуку и летать самой, пока она здесь.

Рансом вспомнил о кошачьем сиденье в тридцати футах над полом и с трудом подавил дрожь.

– Это исключено. Она не должна над этим работать.

– Но ведь она в конце концов вернется домой, разве нет? И тогда ты не сможешь ей помешать.

Он покачал головой.

– Ты все еще хочешь на ней жениться?

Рансом внимательно посмотрел на мать:

– Ты очень хорошо знаешь, что я обязан.

– Но люди, несомненно, поймут: ты сделал все, что мог, чтобы исправить свой… промах. Ты изо всех сил старался выполнить взятое на себя обязательство. И она сама тебя отвергла, и не один раз, не так ли?