Ксения вопросительно посмотрела на Надю. Та сидела с напряженным лицом, подсчитывая в уме.

Заметив это, Ирина Семеновна достала из сумки маленький калькулятор.

— Тринадцать пятьсот умножить на двадцать восемь, — помогала она себе вслух, — это будет… триста семьдесят восемь тысяч.

— Плюс мои шестьсот — почти миллион, — шепотом проговорила Надя.

— минус два процента, это… триста семьдесят сорок четыре, минус полторы тысячи — итого: триста шестьдесят восемь тысяч пятьсот сорок четыре рубля.

— А вы бы не могли пересчитать на Евро? — попросила Надя, у которой уже ум за разум заходил от подсчетов.

— Если считать по тридцать пять, то получается… десять пятьсот двадцать девять.

— Мало, — расстроилась Надя. — Я рассчитывала не меньше, чем на двенадцать…

Ирина Семеновна смотрела на нее с видимым участием. Потом вздохнула:

— Ладно, попробую вам помочь. Есть у меня один армянин на примете, как раз однокомнатную ищет, может, удастся уболтать его на пятнадцать тысяч долларов.

Надя непроизвольно сложила ладони в мольбе — лишь бы удалось!

— Так, — Ирина Семеновна раскрыла свою пухлую папку, — чтобы не терять время зря, давайте займемся документами. В ПИБ подавали?

— В проектно-инвентаризационное бюро? Нет еще, — ответила Ксения.

— За срочность они втрое больше берут, извините, от меня это не зависит. Сегодня подать уже не успеем, они по понедельникам до двенадцати. Справки из ЖЭКа?

Надя протянула Ирине Семеновне бумажки и свой паспорт. Та проверила справки и сказала:

— Хорошо, что в квартире никто больше не прописан. Значит, доверенность потребуется только от вас, Надя. Ну, идем к нотариусу?

По дороге в нотариальную контору она объяснила, что доверенность на получение бумаг и продажу квартиры будет выписана конкретно на нее.

— А разве не на агентство по недвижимости? — удивилась Ксения.

— Даже если бы вы обратились в агентство, — сказала Ирина Семеновна, — все равно доверенность выписали бы на какого-то одного сотрудника. Нотариусы выдают доверенности только на паспортные данные. Но в таком случае вы, Наденька, подписали бы договор, по которому обязались заплатить фирме пять процентов от сделки. Мы с вами договоров подписывать не будем. Мне лишние налоги платить ни к чему, я и так сделала вам большую уступку.

Ксения дернула Надю за рукав, та вопросительно посмотрела на подругу.

— Если вы настаиваете на заключении договора, — поджала губы риэлторша, — тогда, извините, мои расценки будут как у всех остальных агентов в городе.

— Нет-нет, — поспешила заверить ее Надя, — не надо никаких договоров!

Спустя час доверенность была оформлена, и Ирина Семеновна пообещала Надежде, что не позже чем через две недели переведет деньги в ее банк. Она списала номер Надиного счета и предупредила:

— Как я поняла, вы будете в Петербурге. Поскольку это Сбербанк, то, извините, за срочность ручаться не могу, иногда они по неделе тянут…

— То есть, три недели… Я только-только успею… Сегодня же закажу билеты в Питер. Спасибо вам огромное, Ирина Семеновна.

— Так как вы уезжаете и квартира будет продаваться без вас, то попрошу освободить ее от вещей в течение недели. Чтобы я могла заранее ее покупателю показать и оформить сделку в тот же день, как будет готова приватизация.

— Не беспокойтесь, даже если Надя уже уедет, мой муж вынесет мебель из квартиры, и я сразу передам вам ключи.

— Хорошо, жду вашего звонка. А вам, удачи, Наденька.

Распрощавшись, Ирина Семеновна повернула в одну сторону, а подруги в другую.

— Тебе помочь с вещами разобраться? — спросила Ксения.

— Да что там разбирать? — покачала головой Надя. — Все на помойку. Возьму с собой бабушкину шкатулку, документы, фотографии. Нет у меня ничего ценного.

— Ну, как знаешь. Тогда я домой. Ты звони, если что нужно.

Надя заказала билет на самолет и, уже уверенная в том, что улетит вечером в среду, занялась переборкой вещей. Она решила, что ничего из одежды брать не будет — в таких нарядах в Питере появиться невозможно. О том, в чем будет ходить осенью и зимой, она сейчас не думала. Прежде всего достала бабушкину шкатулку, вынула массивные золотые сережки с изумрудами.

Красивая вещь. Интересно, сколько здесь золота и имеют ли эти камни какую-нибудь ценность? Тетя Фаня говорила, что некоторые старинные украшения стоят дороже новых. Можно ли эти серьги считать старинными?

Нечего гадать, вздохнула она, на этот вопрос может ответить только ювелир.

Надя убрала сережки на дно шкатулки, стала перебирать фотографии. Вот бабушка с дедушкой. Молодые, сидят плечом к плечу, головы сдвинуты, лица застывшие. Единственная фотография ее деда. Бабушкиных снимков тоже мало. Один матовый портретик с доски почета, несколько маленьких фотографий на документы и две из фотоателье, одна с пятилетней мамой Любой и одна с трехлетней Надей. В альбоме тоже немного фотографий и всего одна цветная с бабушкой — это их сосед сфотографировал в какой-то праздник лет семь назад.

Сложив фотографии, Надя собрала свои немногочисленные документы. Все это и бабушкину шкатулку она положила на дно большой сумки, с которой приехала из Питера. Осмотрелась по сторонам и сняла с комода две фарфоровые статуэтки — балерину и лежащую собаку. Бабушка говорила, что это борзая, но Наде почему-то всегда нравилось думать, что это колли — ласковая и умная собака с длинной шелковистой шерстью, в детстве она мечтала о такой. Подумав, прихватила и салфетку, на которой стояли фигурки. Эти кружева сделаны бабушкиными руками. Затем достала из комода две скатерти с вышивкой и дюжину салфеток, и отправила туда же, в сумку. Пусть у останутся на память о бабушке эти милые вещицы.

Потом она прошла в кухню и раскрыла дверцы буфета. Большая красивая кружка с блюдцем. Ее подарили бабушке коллеги перед выходом на пенсию. Конечно, ее нельзя выбрасывать. Две серебряные чайные ложечки с витыми ручками — бабушка почему-то считала, что мешать сахар в чае можно только такими. Большая расписная тарелка — Ксенин подарок на прошлый день рождения. Вот, собственно и все, что Надя заберет с собой. Куда девать остальное?.. Будет неудобно, если Семен не только мебель станет выбрасывать, но и разбираться со всем этим хламом…

Надя позвонила в соседскую дверь.

Антонина Гавриловна оказалась дома и обрадовалась:

— Наденька! Вернулась уже?

— Да, вернулась. Антонина Гавриловна, я вот что зашла: у вас ненужных коробок не найдется? Мне все равно, какие — мусор выбросить.

— Ремонт затеяла? — соседка открыла стенной шкаф и вытащила две сложенные картонные коробки. — Дело хорошее. А от хлама избавляйся — не жалей.

— Да нет, не ремонт. Уезжаю я, и квартиру эту продаю.