Погрузившись в эти раздумья, я сел и прижал к губам большой палец. Видимо, Энни эта поза показалась кататонической.

– Босс, я иду в «Старбакс», – сообщила она. – Хочешь чашку кофе?

– Я угощаю, – откликнулся я, встрепенувшись и возвращаясь к действительности. – Хлоя, а ты?

Улыбнувшись, Хлоя кивнула Энни, но ничего не сказала. Она как раз подтверждала заключение сделки у нашего фондового отдела.

– Ты лучше всех, – сказала Энни без намека на вчерашнюю угрюмость.

– Эй, это же моя реплика!

Выхватив 20-долларовую купюру из моей протянутой руки, она ухмыльнулась:

– Ступай обратно в мир Гроува.

– Ну ты и фрукт! – фыркнул я.

Энни направилась к лифтам. Ее короткая юбка цвета хаки в равной мере сочетала грацию и соблазнительность. Плавные линии. Изящный покрой. Поймав мой взгляд, Хлоя повела плечами и преувеличенно подмигнула, словно говоря: «Попался!»

Я покраснел. Застукали. И именно в этот момент позвонил Фрэнк Курц. Еще ни разу за всю историю человечества никто не был так рад звонку начальника. Но Курц не оставил от моего облегчения камня на камне всего за три секунды.

– Фрэнк, – поприветствовал я его в трубку обаятельным, энергичным, источающим радость голосом, приберегаемым для руководства.

Хлоя у меня за спиной хихикнула.

– Я слыхал, вы с Пэтти работаете с Джей-Джеем в команде, – объявил он жизнерадостным тоном.

NFW, подумал я, окидывая взглядом Эстрогеновый переулок. Пэтти висела на телефоне, с головой уйдя в разговор со своей очередной жертвой.

Курц поощряет партнерство. Он регулярно ссылается на нехватку компетентности в фиксированной доходности, обыкновенных акциях, хедж-фондах и имущественном планировании. Ни одному брокеру не под силу освоить все четыре категории в совершенстве. Всесторонние команды с широкой компетенцией, рассуждает он, могут консультировать клиентов более умело.

Я же предпочитаю более циничное объяснение: Иудин фактор. Курц понимает, что совместное окучивание осложнит брокерам уход из СКК. Если мне вздумается перейти на зарплату в другую фирму, Пэтти будет сражаться зубами и когтями, чтобы удержать активы Джей-Джея. А почему нет? Ей достанутся 100 процентов доходов вместо шестидесяти. Это не партнерство. Это предательство на марше.

– Это еще не решено, – возразил я.

– А в чем проблема?

– Да хотя бы в экономике.

Расчеты Гершон – отстой. Не считая пакета «Джек Ойл», я распоряжаюсь от лица Джей-Джея 200 миллионами долларов. Он единственный холостой клиент среди моих 65 семейств. Но его портфель ежегодно приносит премию в один миллион, из которого мне достается 350 тысяч долларов. Если Джей-Джей продаст свою компанию, эта сумма запросто удвоится до 700 тысяч долларов. Если не считать одного. Леди Золотая Рыбка требует 420 тысяч долларов. От меня. Это большие деньги в любом бюджете.

– А как насчет сделки с банкингом? – поинтересовался Фрэнк. По опыту он знает, что в дележку между консультантами лучше не вмешиваться.

– Джей-Джей – субъект раздражительный, Фрэнк. Он предпочитает держать свой личный бизнес подальше от своего инвестиционного банка.

– Кто это говорит?

– Джей-Джей.

Фрэнк на миг задумался.

– Отношениям по управлению активами мы предпочтем двадцать миллионов долларов банковской премии, – наконец выговорил он. – Ты же знаешь. И я знаю.

– Я сделаю вид, что не слышал этого, Фрэнк.

Он пропустил мои слова, в которых явно чувствовалась враждебность, мимо ушей.

– Если эта сделка ускользнет, банкинг меня с дерьмом съест. – В голосе Фрэнка звучало опасение. Ему нужна была «Коиба». Сигары для Фрэнка – как шпинат для Попая-морячка.

– Это безумие, Фрэнк. Я поговорю с Сазерлингом. При всем при том Гершон может заблуждаться.

– Не дай этой премии ускользнуть от нас, Гроув.

Он повесил трубку, прежде чем я успел поинтересоваться: «Папа не перекосился?» Эта перепалка выжала меня до капли. Мне нужна была новая аксиома в комплект к предшествующим четырем.

Пятая. Топ-продюсеры избегают начальства, чтобы беречь энергию и делать деньги.

Сазерлинг, инвестиционный банкир, вкалывающий, как лошадь, вчера был в Уичито. Я снова набрал номер, стремясь прикоснуться к источнику, узнать, что ему известно. Леди Золотая Рыбка, пребывая вне пределов слышимости, помахала мне из своего отсека. Я улыбнулся в ответ.

– Держу пари, ты звонишь насчет «Брисбейна» и «Джека», – ответил Сазерлинг.

– На слух – прямо название коктейля.

– Который мы оба можем выпить, – согласился он.

– Насколько хорошо ты знаком с Джей-Джеем?

– Мы встречались. Но ничего более серьезного.

– Чем могу помочь?

– Сведи нас в одной комнате. Чем скорее. Тем лучше.

– Потому-то и звоню. До понедельника я в ауте.

– В каком это смысле?

– Мы с Джей-Джеем вчера говорили. Он готов побеседовать в понедельник, но не раньше. Офигенно занят.

– Если есть протечка о сделке, нам надо поговорить сейчас же.

Сазерлинг был прав. Но Джей-Джей – клиент. Мне нужно угодить обоим.

– Вот что мы сделаем, – принял я командование на себя. – Подожди пятнадцать минут. Я позвоню помощнице Джей-Джея и объясню, почему ему надо поговорить с тобой. Потом звони ему. Может, он и ответит на твой звонок. Если не ответит, я поговорю с ним в понедельник. Но одно я знаю наверняка.

– Что это?

– Если я его попрошу, он с тобой встретится. Вопрос только когда.

Пора на исповедь.

– А как насчет Пэтти? – полюбопытствовал Сазерлинг.

– Это ты мне скажи.

– Вы обслуживаете Джей-Джея совместно? – спросил он.

– Пока ничего определенного, – ответил я. Опять дурной привкус тухлятины.

– Слушай, – резко бросил он. – Я не хочу, чтобы брокерский вздор помешал «Слияниям и поглощениям» снять грандиозный куш. Может, ее польский – как раз та соломинка, которая позволит нам перевесить «Голдмана». Она в команде, нравится тебе это или нет.

Ну вот, я умудрился озлобить свой лучший источник рефералов из банкинга. Дело дрянь.

– Все, чем могу, – спасовал я.

Ее путь отмечает дорожка из трупов.

Закончив разговор, я позвонил референтке Джей-Джея, как и планировал. Он был на совещании, но она обещала передать ему записку. Телефонный трафик, еще недавно просто очумелый, на время притих. Я позвонил в «Крейн и Крават», раздосадованный, что они не ответили ни на один мой звонок еще с пятницы.