Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она, глубоко верящая в советский строй и его идеалы, все никак не могла поверить в случившееся. Все ждала, что вот-вот скрипнет дверь и на пороге землянки появится товарищ капитан. Улыбнется виновато и начнет извинятся. И сейчас она это представила так ясно и так живо, что даже развернулась к выходу.
Но проходили минуты часы, а так ничего и не происходило. Сколько бы она не вслушивалась а звуке, доносящиеся снаружи, ничего обнадеживающего не слышала.
В какой-то момент она насупилась и упрямо метнул головой, отчего длинные уши шапки взлетели в воздух и тут же опали. Её зло взяло на саму же себя, что впала в уныние, что испугалась и поверила, что с ней произойдет несправедливость.
— Нет! Нет! — снова и еще более яростно мотоклуба она головой. — Все равно они во всем разберутся… Обязательно разберутся… Не может быть, чтобы не разобрались… Так, Зайка, вытереть сопли и слезы! Ты же комсомолка!
Злой её же собственный шепот мгновенно отрезки девушку. Убеждённость, что все обязательно выяснится и благополучно разрешится, в ней лишь окрепла. А по-другому, была убеждена юная комсомолка, в её стране и быть не могло.
— Товарищ капитан просто решил во всем тщательно разобраться, проверить все факты. А после он доложил товарищу Берии или даже самому товарищу Сталину…
Конечно же, её представление о власти и органах государственной безопасности было мало отражающим действительность, но она верила в это, считала это реальностью. В её мыслях все или почти все было кристально правильным, ясным и понятным, а небольшие проблемы лишь убеждали её в этом.
— Все обязательно будет хорошо.
И едва она произнесла, как прямо ей на шапку просыпалась земля. Девушка тут же инстинктивно втянула голову в шею. Неужели обстрел? Но почему не слышно выстрелов?
— Что это еще такое? Ой! Мамочки…
Зоя с трудом сдержала крик при виде чего-то чёрного, копошащегося в углу землянки над самой её головой.
— Хм…
Послышалось тихое то ли ворчание, то ли сопение. А через мгновение это странное четное пятно превратилось в мохнатую коричневую жопку с толстым хвостом, который нервно дергался из стороны в сторону.
Уже обо всем догадавшись, девушка поднялась с места и осторожно придержала вылезающего из потолка её старого знакомого — бобра, который в прошлый раз ей принёс записку от Гвена.
— Ух ты, мой хороший, — сразу же засюсюкала она едва мохнатый посланник оказался в плену её рук.
Правда, тот и не думал вырываться. Быстро и внимательно обнюхав её руки и пощекотав её щеки своими усами мгновенно успокоился и замер.
— Меня проведать пришёл? Молодец! Настоящий друг! — Зоя попробовала почесать его брюшко, но тут же получила по рукам его передними лапами. Старый бобер, оказалось, не очень любил такие вещи. — Ух Грозный какой… Ха-ха, — улыбнулась, отчего стало хорошо-хорошо, как уже давно не было. — С Гвеном ведь все хорошо? Так ведь? А я вот тут сижу…
И как-то само собой получилось, что следом она и выложила все про свои недавние злоключения.
— … Вот так все и случилось, мой мохнатый дружок после того, как ты принёс мне письмо от Гвена, — грустно улыбнулась девушка, осторожно поглаживая мохнатую боярину головку. Тот же при этом тихо-тихо, как и приличествует почтенному бобровому патриарху, пофыркивал. Нравилось, похоже. — Вот теперь жду, что будет…
В этот момент животное вдруг пришло в движение, начав ерзать на её руках и явно что-то искать. Стал громко фыркать, теребить передними лапами один из карманов ее полушубка.
— Ты чего? Устал сидеть что ли? Чего нужно-то? Карман-то на кой тебе сдался? Там же все равно ничего нет…
В конце концов, она сдалась, и вытащила на стол все, что было у неё там. Возбужденный бобер сразу же сделал стойку на небольшой огрызок карандаша, которым она письма раненным писала. Начал мордочка в него тыкать, лапами гонять туда-сюда.
— Чего? Рисовать что ли захотел⁉ — не понимала Зоя. — Писать? Письмо?
И тут ей в голову пришла совершенно безумная, как казалось, мысль. А что если написать обо всем самому товарищу Сталину… Даже не произнеся эту фамилию, она вздрогнула и с напряжением повернулась к двери.
— А ведь правда, взять и написать. Мохнатик потоп отнесет. Меня ведь нашел, а Кремль, вообще, пара пустяков найти, — девушка с надеждой посмотрела на вновь притихшего бобра. Тот даже лапками перестал шевелить, словно внимательно её слушал. — Ты ведь отнесешь мое письмо товарищу Сталину, Мохнатик?
В ответ она увидела или может ей показалось, что тот чуть качнул мордочкой. Может, и правда, показалось. Все-таки, будучи арестованным все видится совсем в другом цвете. А может, и все наоборот.
— Ведь поможешь…. Обязательно поможешь…
Бормоча эти слова без тени сомнения в голосе, она послюнявила кончик карандаша и начала писать письмо на небольшом блокнотном листке, случайно оказавшимся в её кармане. Даже язычок при этом от усердия вытащила.
* * *
Кунцево. Ближняя дача В. И Сталина.
По припорошённой снегом дорожке прогуливался мужчина в длинной каракулевой бурке, полы которой скребки по снегу. Иногда останавливался у очередной скамьи, что-то негромко бормотал, кивал своим же мыслям. Затем, попыхивая трубкой, шел дальше.
— Хороший удар… Добрый удар, — задумчиво шептал Сталин, наслаждаясь вечерней прогулкой среди заиндевевших деревьев. — Еще бы немного и…
Уже какой день все его мысли занимало постепенно затухающее советское контрнаступление, начавшееся больше двух недель назад. Конечно, отброшенный на 150–200 км. враг был успехом, но хотелось большего, гораздо большего. Он всем своим нутром чувствовал, с каким воодушевлением простые люди в тылу, бойцы и матросы восприняли новость об освобождении десятков городов и поселков. Это была настоящая волна, которая вдохнула во всех уверенность в победе. А, если бы получилось больше…
— Эх, правду говорят, довольствуйся малым, а мечтай о великом, — улыбнулся он в усы, вспоминая цитаты одного из великих мыслителей прошлого. — Что я в самом деле? Главное мы выстояли, отстояли Москву… Теперь все будет иначе… Черт!
Вздрогнув от неожиданности, Сталин замер. У скамейки, прямо в шаге от него было какое-то животное. Крупное, в густой меховой шубе, оно стояло на задних лапах и буравило его своими чёрными глазками-кнопками.
— Шени дада… Это же бобер! Точно бобер.
От удивления он даже с силой растер глаза. Вдруг, привиделось с усталости. Только животное после этого никуда не исчезло. Наоборот, сделали в его направлении крошечный шажок, словно чего-то желая. Передними лапками при этом шевельнул.
— Это что шутка такая?
В голову ему вдруг пришло, что это просто розыгрыш. Может кто из его частых гостей такое учудил?
— Никитка, наверное, стервец, где-то дрессированного бобра раздобыл.
Хмыкнув, опустился на корточки.