Вешаю трубку, так ничего и не сказав и не услышав ответа Ромы. Тупо смотрю на экран, а потом выключаю телефон. Мне кажется, воздуха в комнате так мало, что не вдохнуть.

Я подбегаю к окну, распахиваю его и вылезаю по пояс наружу. Но это не спасает, сухой нагретый воздух с трудом входит в легкие. Я сползаю на пол и вытягиваю ноги.

И в полной пустоте, царящей в голове, между стуком в висках выплывает осознание: ничего не будет. Права была тетя Инна, а не я. Я стану для него очередной покоренной вершиной, которую он оставит позади. Тетя будет терпеть всех баб вокруг него, пока он не остепенится и не станет только ее. Я так не могу, я не такая. Каждая его измена будет проворачиваться в моем сердце ножом, и в конце концов, от меня просто ничего не останется.

Да дело и не в этом. Не в том, что он перешагнет через меня. А в том, что уже перешагнул. Потому что он уже с тетей Инной.

Эмоции уходят, оставляя место тупому равнодушию. Оно заполняет меня снизу вверх, и я не пытаюсь ему противостоять. Без него завтра я не справлюсь. А мне нужно быть с холодной как никогда головой.

Во вторник я прихожу на работу первой, сижу за своим столом, крепко сжимая в руке фитнес-браслет. Приближение Романа чувствую интуитивно, выпрямляюсь и устремляю взгляд в ноутбук. Он заходит, но я не поднимаю глаза, чувствуя, как мужчина внимательно смотрит.

— Привет, Саш.

И мурашки бегут по коже, а дыхание перехватывает только от звука голоса. Я крепче сжимаю под столом браслет.

— Доброе утро, — говорю, облизывая пересохшие вмиг губы. Он подходит к моему столу и замирает.

— Может, хоть взглянешь на меня?

Я поднимаю глаза, Рома смотрит внимательно и нежно. Или мне кажется? А может, это у него отработанный взгляд, вот для таких дур, как я, готовых броситься ему на шею по первому свисту?

— Все нормально, Саш? — спрашивает он. Я киваю и кладу на стол браслет.

— Вот. Вы забыли у меня дома.

Рома переводит взгляд на мою руку, потом снова на меня, берет браслет, а я заметно дергаюсь, когда его пальцы касаются моих. Вижу в глазах немой вопрос и поспешно говорю, отводя взгляд:

— Его никто не видел.

Рома кивает, надевает на руку, замечая:

— Штука дорогая, а застежку нормальную сделать не могут, постоянно расстегивается.

Эти слова вторят словам тети Инны, точнее, отражаются эхом. Ведь именно это она и сказала. Я горько усмехаюсь, как-то даже обреченно, что ли, и Рома хмурится.

— Пойдем в кабинет, — говорит мне и идет к двери.

— Зачем? — я тут же становлюсь сгустком нервов.

— Поговорить надо.

Он заходит, оставляя дверь открытой, а я вдруг думаю: все оказалось еще проще. Он сейчас объяснит, что к чему, и мне не надо будет лепетать о том, что больше ничего не будет. Роман сделает это за меня.

Он сидит на диванчике и кивает на него, предлагая разместиться тут же. Диван очень маленький, и Рома слишком близко, но я сажусь, собрав силы. Даже смотрю на него. Пусть в глаза мне скажет, что уж там.

Но он путает все карты, потому что произносит:

— А теперь объясни, что у тебя случилось за то время, что мы не виделись?

Я теряюсь, потому что к такому вопросу не готова, а перед глазами, как кадры из кино, несутся картинки вчерашнего дня. Я молчу, теребя пальцами край блузки, опускаю глаза.

Рома подсаживается вплотную, так что я начинаю тонуть в его аромате. Как самоубийца, глотаю его близость, чтобы потом сдохнуть без нее. Он приподнимает мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

— Саш, я жду, — говорит мягко, но уверенно, как бы не давая шанса уйти от ответа. Я глубоко выдыхаю. А что мне терять уже?

И выпаливаю:

— Ты ведь встречаешься с тетей Инной! И вчера был с ней!

Рома смотрит на меня так, словно я сказала неимоверную глупость. Усмехается, качает головой, отведя взгляд.

Снова подняв глаза, спрашивает:

— Это все?

Нет, не все. Мой отец чуть не узнал о том, что я занималась с тобой любовью, а тетя Инна меня прикрыла. Я чувствую, что должна это сказать, но я обещала молчать и поэтому просто киваю в ответ на его вопрос.

— Дурочка, — Рома улыбается, и я не могу оторвать взгляд от его губ и глаз, которые словно светиться начинают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он обхватывает мое лицо руками, и поглаживая большими пальцами скулы, говорит:

— Между мной и Инной ничего уже нет и не будет.

Сердце наполняется радостью, но я тут же останавливаю этот поток.

— Ты вчера был с ней.

Роман вздыхает, отпуская меня, откидывается на спинку дивана и потирает лицо.

— Сань, не хотел тебя грузить, — говорит мне, — просто у меня мать болеет, ей делали вчера операцию.

— Что-то серьезное? — спрашиваю я, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. Он кивает.

— Но шансы хорошие, так что будем надеяться. Короче, — перебил он сам себя, — мать бредит тем, что я женюсь и нарожаю кучу детей… — он осекается, видимо, поняв, как прозвучали его слова. А прозвучали они так, что будь его воля, он бы никогда и на за что… И об этом, кстати, мне тоже не мешало бы подумать. — В общем, какое-то время назад я попросил Инну сыграть роль моей женщины, чтобы порадовать маму.

Он морщится, а я перевариваю информацию. Вот оно что значит! Этого мне тетя Инна не сказала. И вообще преподнесла все совершенно иначе. Но почему?

Ответ появляется быстро: потому что она хочет получить Романа. И рассказала мне то, что посчитала нужным. Я резко переосмысливаю вчерашний разговор в новом ключе. Но тут же появляется сомнение: а если Рома врет? Если на самом деле именно тетя Инна сказала правду?

Но я смотрю в его глаза и понимаю: я готова поверить этим словам. Даже если они неправда. Я так сильно хочу обмануться, что могла бы сама придумать ему ложь, написать на листок и попросить заучить.

— Правда? — я смотрю в его глаза, надеясь, что они не солгут, Рома опять улыбается. Мне кажется, или раньше он улыбался меньше?