Так нельзя. Борясь с желанием снова выйти в приёмную, подхожу к окну. Пришедшая на обеде мысль не даёт покоя: я вернусь в Москву, и всё, что было, останется в этом унылом городке, в котором перспективы появляются раз в год, а то и реже.

Но как только передо мной появляется Сашка и так заманчиво смотрит своими светлыми глазами, я тут же пропадаю. Посылаю к чёрту размышления, с каких это пор я думаю про завтра, когда так охренительно сейчас? В голову приходит безумная для меня мысль. Безумная, потому что я хочу провести с Сашей ночь не только в постели. И прошу ее сбежать из родительского дома.

Инна входит в кабинет внезапно, под конец рабочего дня, когда я совсем ее не жду. Говорит, Матвей просил передать бумаги. А мне он ничего не сообщал. Оказывается, собрал подборку сделок, под так называемым “покровительством” Кирсанова. Заняться ему больше нечем, что ли?

Ну да, сделки выигрышные и суммы по проектам приличные, но это одна сторона. Почему Костров не передал мне список тех, кто по вине того же Кирсанова остался ни с чем? Уверен, таких тоже наберется немало.

— Спасибо, Инна, — отвечаю коротко.

​Хочу добавить, что она может идти, но Шамова так пристально смотрит, что я поднимаю брови:

— Что-то ещё?

— Как мама? — хмыкает она. — Не нужна помощь?

Вот сучка. Я кривлюсь мысленно, придётся ещё потерпеть Шамову, по крайней мере, пока мать не выпишут. У неё вроде все неплохо. Оклемалась, хотя и слаба. Впереди анализы и обследования, и если все хорошо, скоро домой.

Пока я об этом думаю, Инна обходит стол, садится передо мной на край. Опять начинает.

— Мы вроде это уже обсуждали, — говорю хмуро.

— Просто напоминаю, что ночью я свободна, — снова ухмыляется, расстёгивая верхнюю пуговицу. Вот правда, выставить бы её за дверь, не церемонясь… — Я завтра ведь еду с тобой к матери?

— Если не хочешь, можешь не ехать, — остужаю её пыл. Тоже мне, шантаж года.

— Мы же не чужие, Борцов, — встает она всё-таки, напор ослабляя. — Я поеду.

При этом улыбается, не могу сказать, что по-доброму. Злится на меня, хоть вида старается не показывать.

Инна покидает кабинет, но в воздухе словно остаётся недосказанность. Что, блядь, за таинственность она развела?

​Я жалею лишь о том, что Сашку на прощание не успел поцеловать, потому что Шамова ее увозит.

Ужинаю в ресторане, делаю пару звонков, Моту звоню уже ближе к ночи, ограничиваюсь короткими фразами, друг слушает молча и на удивление соглашается. Завтра надо нам встретиться и поговорить без посторонних.

Предвкушая встречу с Сашкой, выхожу из душа в прекрасном настроении, хочется её увидеть вне стен офиса. Без заморочек, что в любой момент может нагрянуть Инна, или что хуже — сам Мот. Но когда беру телефон и вижу сообщение от Саши, хмурюсь.

«Я не могу. Потом всё объясню».

Что, чёрт возьми, это значит? Быстро набираю ответ.

«Всё хорошо?»

Сообщение приходит не сразу.

«Да. Увидимся завтра»

Чувствую разочарование, потому что в голове настроил уже планов, и кстати, далеко не все из них касаются поз.

Ну да ладно, завтра после обеда надо ехать к матери, так что вечер тоже под вопросом. Но не будем загадывать. Разобраться бы одним махом со всем, а?

Ложусь спать непривычно рано, долго верчу телефон в руках и на этот раз все-таки пишу. Ответ приходит минут через пять, Саша желает мне в ответ спокойной ночи и присылает свое фото в нижнем белье. Блядь, ну что за девчонка! Как ее родители вообще считают, что она умница и скромница?

Улыбка сходит с лица: я вдруг думаю, как она будет тут, когда я уеду? Ведь уеду я точно, это даже не обсуждается. И стану для Саши еще одним козлом в копилку первого парня и того сморчка из клуба.

Потираю глаза, когда приходит еще одно сообщение. Саша спрашивает, сплю ли я или упал в обморок от фотографии. Против воли смеюсь и отвечаю ей, что от таких фотографий я могу только встать, но никак не упасть. Мы общаемся еще минут десять, прежде чем прощаемся. Чувствую себя подростком, которому впервые перепало.

Нет, серьезно, каким образом эта маленькая девчонка вызывает во мне столько эмоций, включая дурацкую улыбку буйно помешанного?

Не хочу думать больше ни о чем, потому что впервые за долгое время становится как-то легко и хорошо. Откладываю телефон и засыпаю.

Утром встаю без будильника и довольно рано. Немного подумав, решаю пробежаться, тем более парк под боком. Даю пару больших кругов и возвращаюсь в сторону дома, понимая, что на работу-таки немного опоздаю. Ладно, я же сам себе директор.

Захожу в приемную и Сашу не обнаруживаю. Открываю дверь кабинета и вздергиваю бровь, замирая в проеме: Сашка сидит в моем кресле, положив ноги на стол, на котором стоят два стакана с кофе, и читает книгу.

Не удерживаюсь и перемещаю взгляд на ее бёдра, выглядывающие из-под юбки, вижу, что она в чулках. Е-мое, Борцов, кажется, ты разбудил вулкан.

— Очень мило, — говорю ей, Саша закрывает книгу и кладет на стол.

— Решила, что кофе с утра не помешает, — улыбается мне, опуская ноги со стола так грациозно, что я успеваю рассмотреть черное кружево ее белья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Подхожу к креслу, Сашка встает и сама тянется ко мне за поцелуем. Хочу ограничиться коротким, но увлекаюсь.

— Ты почему не пришла вчера? — спрашиваю, когда мы, наконец, отлепляемся друг от друга.

— Тетя Инна сидела у нас весь вечер. Родители заставили печь пирог.

Усмехаюсь. Шамова, даже не зная, что к чему, умудряется мне нагадить. Сегодня мне ее еще терпеть всю вторую половину дня.

— Все в порядке? — Саша смотрит, словно чувствуя перемену в моем настроении. Или, правда, чувствует?

— После обеда еду в больницу к матери, — говорю коротко, усаживаясь в кресло. Мимолетно кидаю взгляд на книгу: Сомерсет Моэм.

— Хочешь, я поеду с тобой? — предлагает она, я тяжело вздыхаю, и Саша тут же отводит глаза.

— Ты едешь с тетей Инной, да?