— Какая же ты упрямая, Мила, какая же ты упрямая… Но я упрямее. Ты меня еще не знаешь…

— Вот именно, — еле выдохнула я. — Я тебе совсем не знаю. Как и ты меня.

— Нас с тобой ждет прекрасный вечер, чтобы познакомиться поближе, потому что Агата будет привлекать к нам внимание, но не людей. Если только они не захотят попасться ей на зубок. Так что, можно сказать, у нас с тобой свидание под охраной.

И он подмигнул. Или просто капелька пота попала ему в глаз. Бедному… А все почему? Потому что меня не послушался. Кто на собаку со шлангом пойдет, того шлангом поливать и будут. Но так и быть — из душа, душа моя…

Мне тоже понадобился душ, но из него я вышла уже одетой, хотя и знала, что Олег с собакой ждали меня дома, у себя… Вернее, у него. Собака Лолы и Макса, сколько бы Олег не заявлял на неё прав своим самодурством. Я оделась в ванной комнате, потому что мне было так спокойнее. Я боялась изменить выбор и напялить не то, что снискало одобрение господина Лефлера.

Косметики на мне был допустимый в приличном месте минимум, потому что в моей походной косметичке лежали только кофейного цвета тени, карандаш для бровей, тушь и помада цвета капучино. Кто же знал, что Золушку пригласят на бал! Впрочем, какая же Золушка без хрустальных туфелек? Будем считать, что из-за перебоев с поставками горного хрусталя, фея-крестная подарила бедняжке сандалии из воловьей кожи. Ну, как-то так…

Я проверила все окна и, сдав дом на сигнализацию, рванула по выложенной не желтым кирпичом дорожке резвой лошадкой, но у самой калитки замерла, как суслик. Карета оказалась поданной: пусть огромные темные очки Олега скрывали половину довольного лица, но вот наполовину открытое заднее окно полностью вываливало на всеобщее обозрение довольную собачью морду, так что ошибиться с белой «тыквой» я не могла. Как не могла и понять модель. Сбоку никакой надписи, а из калитки я вошла прямо в открытую дверь седана, которую Олег распахнул для меня.

— Прошу!

И где твой внедорожник? Как-то несолидно, братец Лис!

Не успела я приземлиться в кресло, как тут же получила в ухо мокрым холодным носом: защищает своего любимца, чудовище! Пришлось ради спасения минималистского макияжа отбиваться от неё руками. Раздосадованная Агата заерзала по кожаному сиденью, и я с опаской покосилась на хозяина хоть и мелкого, но явно дорогого авто, который только-только пристегнулся.

— Надо было что-то подстелить…

— Соломинку? — усмехнулся Олег своему отражению в зеркале заднего вида. — Везде не подстелишь. И машинке почти два года, так что горе не беда. Собачий комфорт важнее. Ну, готова?

— К чему? — не поняла я и нервно завернула поля шляпки, которую держала на коленях.

— Да много к чему! — усмехнулся Олег, выезжая на дорогу.

Только как белая «тыква» двигается, если я не услышала звука мотора. Только песок и мелкие камушки зашуршали под шинами, а на асфальте исчез и этот звук. Лолина машинка тоже тихая, но не настолько…

— Но вообще-то я с Агатой говорил, — продолжил неожиданно Олег. — Она пообещала весь вечер быть хорошей девочкой.

Я нервно повела бровями: даже без тональника кожа казалась безумно стянутой — наверное, моей наружной оболочке передалось внутреннее напряжение: мне б самой не опозориться и не опозорить своего спутника. Конечно, сумасшедшей все простительно, но как бы не хочется выглядеть дурой в собственных глазах: роль ролью, но пусть это будет только роль.

— Мила, расслабься…

Поверх моих пальцев легли пальцы Олега: сухие и горячие, но их не слишком дружеское пожатие и совсем не дружеское поглаживание сделали мои ладони жутко мокрыми.

              — Это все херня, полная… Это даже не дружеская тусовка. Это так, вынужденное совещание на природе.

— На природе?

Я не поднимала глаз, сфокусировавшись на напряжённых костяшках мужских пальцев: сколько он ещё так будет вести машину одной рукой? Впрочем, дорога здесь прямая. Вторая рука профессионалу может и не понадобиться вообще.

— Ну, это в Репино. Какой-то деревенский ресторан. Шашлыки на даче, типа того… Но вот увидишь, дуры будут на шпильках.

— Ну, будем с Агатой умными, — буркнула я, чувствуя шеей второй нервный подбородок.

— Конечно, будете. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Вы и без шашлыков умные. Иначе бы вас в моей умной машине не было. Я дур не катаю. Эй, выше нос!

Но поднял он мне не нос, а подбородок — пальцем другой руки. Что?

— Олег! — почти закричала я, поняв, что он вообще бросил руль.

— Испугалась?

Я не знаю, какими сейчас были его глаза, но очень жалела об отсутствии солнцезащитных очков на собственном носе. Его ладонь мягко скользила по ободку руля, не сжимая его пальцами даже чуть-чуть. Его пальцам больше нравилась моя рука и не нравилась шляпа, которую Олег впечатал мне в колени свободной рукой.

— Я не из пугливых, — попыталась я отшутиться и даже оскалилась, не уверенная, что сейчас моя улыбка похожа на улыбку.

— Проверим?

Я не сумела увернуться от рук Олега — они дернули меня на себя или от себя или куда, я не знаю точно — чувствовала я только боль от врезавшегося в плечо ремня — кричать я не могла, потому что этот сумасшедший стирал своими губами мою помаду. Едет машина или уже нет, понять было невозможно: ее же не слышно! Я совершенно ничего не видела — широкие ладони у моих глаз служили лошадиными шорами: только не только я не видела дорогу, но и он тоже.

— Ну!

Теперь я видела себя в стёклах его очков — как в кривом зеркале, и рот почти скривился от крика, но Олег снова меня поцеловал, а потом, зажав рот ладонью, указал на большой дисплей, отделявший меня от руля:

— Тесла сама ездит. Я ей не нужен. Я надеялся, что нужен тебе. Да не тебе, дура!

«Дура» все же предназначалась собаке, чья морда тоже лезла к горящему дисплею.

— Как?! — я не ахнула, я просто пошевелила впустую пустыми губами.

— Первый пилот пьян, второй пилот пьян. Так с кем я говорю? С автопилотом. Анекдот помнишь?

Я мотнула головой и, просунув руку вперёд, схватилась за руль, но тут же ощутимо получила по пальцам и впилась ногтями Олегу в ладонь.

— Не лезь, убьет. Действительно убьёт. Испугалась? Ну признайся…

— Дурак! — только и смогла выдохнуть я, чувствуя, что мокрые у меня не только глаза, но и подмышки.

— Зато можно, как в кино, на камеру целоваться!

— Дурак! — толкнула я его уже в плечо.

— Мил, ну ты чего? — теперь Олег держал руль. — Тебя что, за косички в школе не дергали?

— При чем тут косички?! — кричала я громче динамиков, из которых что-то лилось, а я даже понять, какой это стиль музыки, не могла, так меня трясло.