Я пожала плечами — Жванецкого я не слушала. К счастью или к несчастью. И вообще не имела привычки сорить цитатами даже на стене Вконтакте.

— Да ладно… — Олег явно прочитал на моем лице что-то другое, потому что другие части тела, которые могли заинтересовать его глаза, я по-прежнему прикрывала платьем. — Я сам такой… Долго влезал обратно в пиджак.

— Тогда я надену это платье. К нему есть шляпка и кофта. Агата, ты хочешь бантик на башку? — попыталась я шуткой отвести от себя острый взгляд Олега, который колол в самое сердце, то есть грудь, все еще прикрытую вешалкой.

— Сдурела? — не понял Олег шутку. — Пусть в нашей троице хоть собака выглядит достойно. Я ее сейчас вымою и причешу. У вас шампунь имеется?

Я кивнула и, оттянув остальные вешалки вглубь шкафа-купе, повесила мой выходной наряд на самом виду, взяла штаны и футболку и…

— Почему ты так на меня смотришь? — и обернулась к кровати с вопросом.

— Мог бы не смотреть, не смотрел бы, а так — это все, что мне остается… Я серьезно про собаку. Думаешь, можно ее в гости к кому-нибудь сбагрить? На дачу к бабушке, например? Ну, чтобы у нас было полноценное свидание? Или не получится?

— Полноценного свидания? — переспросила я пересохшим ртом, стараясь не опускать глаза с лица на его мускулистую грудь.

— Оставить собаку? — почти не смеялся Олег. — Насколько она неадекватная, вам только говорили? Может, эти ее выходы в окно — одна бабка сказала? Я не вижу в ней никакой дури…

— Я тоже, — сглотнула я. Дурь только во мне. Я ее чувствую. Она сочится из меня горячим потом. — Но не хочу проверять. Это собака Лолы. Я не хочу портить с Лолой отношения еще больше, — держалась я своей правды.

И лжи. Вести чужую собаку на чужую дачу ради чужого мужчины — перебор, я считаю. На его кровати места троим хватит, если уж на то пошло. Это здесь не развернуться, и Агате ничего не оставалось, как встать на меня всеми четырьмя лапами…

Я снова сглотнула, хотя глотать было нечего: горел теперь не только рот, но и все тело, а Олег даже позы не поменял — гладил меня одним только взглядом.

Даже под ледяным душем кожа сейчас зашипит, как сковородка, снятая с огня…

— Я быстро в душ. Я быстро… — спешно ретировалась я к двери и чуть не поскользнулась на паркете: даже ступни вспотели.

Только бы влажные руки сумели повернуть на двери засов: я не могу оставить Агату одну ни на минуту. Меня прибьют. Точно. Раньше, чем ее. Нет, ее просто прижучат, хоть она и не Жучка. А Жучка тут я — меня сразу пинком под зад и лети, детка.

Я взяла себе еще пять минут — высушить волосы, и спустилась по парадной лестнице при параде хотя бы на голове, а вот внизу порядка не было: Олег раздобыл где-то резиновый мячик и кидал его через всю гостиную, а Агата носилась за ним, сминая по дороге дорогой ковер, который уехал уже к дверям, ведущим во двор.

— Олег, что ты делаешь?! — закричала я почти что в панике: у Лолы нечему падать, но учить овчарку играть в футбол лучше не по испанскому методу. Стекло кто вставлять будет. Новое. Я спрашиваю, кто?!

— Жду завтрака, — ответил Олег так просто, что пар у меня вышел ушами: они стали до безумия горячими. — Мы оба ждем овсянку, — напомнил он по какой-то своей причине. Я прекрасно помнила, что он ждет. Овсянку и полноценное свидание. Меня интересовала причина, по которой он позволяет чужой собаке разносить чужой дом.

Я сунулась за кастрюлькой и нашла еще один тазик, которым можно было сымитировать собачью миску. Овсянка впервые не пригорела и не пошла комочками, потому что я постоянно ее помешивала, боясь обернуться к стоящим за моей спиной существам: кто из них человек, а кто собака, я уже не особо и понимала.

Ели мы молча. Собака и мужик действительно хотели жрать. А я давилась кашей, имитируя набитый рот, чтобы Олегу не пришло в голову завести светскую беседу.

— Спасибо, — поблагодарил он за завтрак и, поймав меня за руку, когда я решила отнести тарелки в раковину, поцеловал чуть выше локтя, как тогда, за работой. — Большое спасибо.

Руку я не вырвала, и его пальцы, сорвавшись с локтя, легли мне на бедро. Каменное.

— Вы, женщины, считаете, что утро должно начинаться с кофе в постель, а мне кажется, что завтрак вдвоем куда лучше распиаренного кофе. Может, конечно, я просто отвык от такого утра…

Рука исчезла, а я осталась стоять на месте, к которому Олег пригвоздил меня словами.

— Я не считаю кофе в постель романтикой, — сказала я почти правду. Правду горькую: меня никто и никогда не будил чашечкой кофе. С утра меня обычно расталкивали, чтобы приготовила завтрак. С Олегом ничего не поменялось. Может, у мужиков действительно другая романтика…

— Правильно… Романтика начинается с выгулянной за тебя собакой. Разве нет?

— Спасибо. Большое спасибо, — сказала я не для того, чтобы задеть, а чтобы выпутаться из сетей, в которые Олег поймал меня своей странной философией счастья.

— Мила, не сердись… Я просто не знаю, как еще за тобой поухаживать, поэтому использую все подручные средства. А под руку всегда Агата попадается.

И даже сейчас Олег гладил собаку, которая положила мокрую морду ему на колени. Правда, лишь после того, как он спихнул ее со стола, когда Агата попыталась вымыть его тарелку языком.

        — Пойдем мыть этого цербера, а то опоздаем в очень неприятные гости… Пошли…

— Почему к тебе? — спросила я, когда Олег пристегнул собаку на поводок.

— Ну, потому что… У меня сушильная камера для собак имеется.

— Что?

Он подмигнул:

— Идем! Дома лучше.

— Прекрати!

До меня не сразу дошло, что Олег собирается сделать со шлангом, поэтому я получила в лицо водой, когда в панике бросилась грудью на амбразуру — между струей воды и виляющей хвостом собакой. Потом меня накрыло еще и градом ругательств — я же забыла, что сегодняшний запас нецензурщины оставался у Олега нетронутым.

— Ты что зверь?! Не трогай мою собаку! — кричала я так, что эхо рябью бежало по спокойной Неве. Только нестройное, как перекаты моей груди. Офигеть! Нет, охренел… в конец!

— На улице почти лето! У нас зимой на снегу собак ледяной водой моют!

Олег держал пульверизатор на уровне моей груди. Хорошо, не глаз. Впрочем, сейчас мишень не имела особого значения.

— Где у вас?! — срывался мой крик на хрип, и я до лая напугала собаку.

А вот Олег не испугался, но и не улыбнулся — счастье, что не замахнулся на меня собачьим шампунем, который сжимал во второй руке. Свободных рук таким образом у него не осталось — к очередному моему счастью.

— В снежных калифорнийских горах. Ну, «комон», Мила… Ну не мыть же собаку в джакузи. Ну ты поди сама запихни туда эту тварь!