– Что ты увидела, Фрэн?

– Ты вздрагиваешь всякий раз, как мама открывает рот, словно она дьявол в кухонных рукавицах. Да, она бывает несносной, но тебе следовало бы поступать так же, как мне: говорить ей, что все поняла, и продолжать делать по-своему, пропустив мимо ушей ее нравоучения. Так же и с папой. Говори уж, если хочешь, что мы тебя бесим, но будь честной, ради бога!

Да, моя сестра хитроумна. По ее словам, у нас нормальная семья, все мы покладисты и уступчивы. Слушая ее, я готова почти поверить, что клан Монков совершенно безвреден, что, при желании, его членам позволено покидать Литтл-Холлинг и они не испытают никакого враждебного воздействия, если предпочтут проявить волю к свободе.

– Скажи мне, что ты увидела, – опять повторила я.

– Сначала ты расскажи мне, – парировала Фрэн, подавшись в мою сторону. – Все расскажи. Что за история с этим… домом одиннадцать по Бентли-гроув? Черт побери, Кон, мы с тобой сестры или чужие люди? Поделись со мной, и я тоже поделюсь! Сделай свой выбор.

– Да. То есть выбора у меня нет?

Сестра ждет, что я откажусь. Похоже, придется удивить ее. Ей хочется узнать все, поэтому я и выдам ей все: не только голые факты, но и малейшие перемены вариантов, все мои метания между разными версиями событий, которые я меняла раз по десять или двенадцать на дню. Повествуя о них, я начинаю испытывать удовольствие. По моему печальному опыту последних шести месяцев я точно осознала, что рассказываемая мной история не приносит ни малейшего вербального удовлетворения, только ставит ряд неразрешимых проблем. Пусть же Фрэн испытает всю глубину моего смятения, пусть приобщится к этим нескончаемым ночным кошмарам. Может, она даже сможет уловить нотки садистской радости в моем голосе, когда я проверяю, не упустила ли я для нее какой-то мелкой подробности?

Когда я наконец умолкла, окончательно выложив всю историю, то обнаружила, что мои надежды смутить слушательницу вовсе не оправдались. Она не выглядела ни потрясенной, ни даже просто удивленной.

– Так ты позвонила ему? – спросила она.

– Кому?

– Стивену Гиллигану… тому адвокату под инициалами «С.Г.», с которым предположительно встречался Кит тринадцатого мая. Ты позвонила его секретарше, таинственной Джоанн?

– Джоанн Бисс. Нет. Я собиралась позвонить, в такси по дороге домой, но потом появилась ты, и мы…

Фрэн уже не слушала. Она выудила свой мобильный телефон и занялась поисками номера Лондонской банковской компании в справочном бюро Кэнэри-Уорф[37]. Я закрыла глаза и в ожидании задумалась о словах Элис, намекавшей, что на самом деле мне не хочется узнать правду о Ките. Права ли она? Хотела бы я позвонить Стивену Гиллигану, если б в итоге оказалась обманутой? Не случился ли у меня приступ головокружения при выходе из полицейского участка только потому, что мне хотелось уклониться от возможности звонка этому Гиллигану?

– Будьте добры, Джоанн Бисс, – сказала Фрэн. – Отлично. С удовольствием подожду.

– Я и сама могла бы позвонить, – заметила я ей, – приехав домой.

Сестра стрельнула в меня скептическим взглядом. Могу себе представить, что именно она подумала.

– Зачем тратить деньги на частного детектива, если я сама могла проследить за квартирой Кита в Лаймхаусе бесплатно? – точно оправдываясь, пояснила я.

– Неужели могла? – бросила Фрэн.

Я ездила туда по вечерам два или три раза, сидела втихаря поблизости. Кит никогда не закрывает шторы в гостиной, а эта квартира на первом этаже. Я звонила ему с ближайшей парковки, притворяясь, что звоню из дома. Я видела его в окне. Разговаривая со мной, он попивал красное винцо – такое же, какое пьет дома. И никто к нему туда не заходил.

«И улыбался он той же самой нежной улыбкой, какой улыбается, когда знает, что я смотрю на него», – мысленно добавила я, будучи не в силах поделиться с сестрой этой подробностью. Его улыбка важна для меня, и я не хотела доверять этого Фрэн.

– Два или три раза еще ничего не доказывают, – пренебрежительно возразила она.

– Кроме того, я часами торчала в машине на Бентли-гроув, дожидаясь, что он выйдет из этого одиннадцатого дома. Но он так и не вышел. – Почему я пытаюсь убедить сестру, что все хорошо, сознавая, что на самом деле все плохо?

Она подняла руку, предупреждая меня о молчании, и приложила телефон к уху. Я слышала, как Фрэн представилась Джоанн Бисс, назвавшись новым сотрудником «Нулли», и спросила о встрече Кита со Стивеном Гиллиганом во вторник тринадцатого мая – состоялась ли она или же была отменена? Она не стала объяснять, зачем ей нужна такая информация, но ее голос звучал с уверенной убедительностью человека, которому нет нужды что-либо пояснять. Мне никогда не удалось бы выдать столь требовательный официальный тон: я стала бы нервничать и фальшивить, и меня, наверное, спросили бы, с какой стати я интересуюсь встречей двухмесячной давности. Немного погодя Фрэн поблагодарила Джоанн и пожелала ей всего наилучшего.

– Кит говорил правду, – разочарованно сообщила она, кладя телефон на стол, – они со Стивеном Гиллиганом встретились во вторник, тринадцатого мая, в три часа дня.

Мне вдруг показалось, словно начал рассеиваться густой туманный мрак.

– Кит мог, конечно, звякнуть Джоанн Бисс и сообщить ей, что надо ответить, – заметила Фрэн. – Времени у него было предостаточно. И даже если он не звонил, даже если инициалы «С.Г.» в его ежедневнике относятся к Стивену Гиллигану, это не означает, что он не крутит роман с Селиной Гейн.

– Это означает, что, возможно, не крутит, – впервые за долгое время с воодушевлением добавила я. – Возможно, их ничего не связывает, совсем ничего – за исключением того, что ее адрес в его навигаторе назван «Дом». И возможно, все-таки не он запрограммировал его. Может, кто-то другой сделал это…

«Продолжай, выскажи все, что думаешь», – мысленно приказала я себе и добавила вслух:

– Ведь и ты могла сделать это. Или Антон.

Как же трудно избавиться от подозрений, если они поселились в твоих мыслях! Гораздо легче переключиться на что-то другое, чем уничтожить их совсем.

– Я даже не собираюсь утомлять себя ответом на эту глупость, – раздраженно бросила Фрэн. – Я или Антон, – проворчала она. – Чего ради, скажи на милость?

Просто из зависти. Потому что мы получаем больше денег, потому что Кит, в отличие от Антона, преуспевает.

– А почему ты так охотно подумала о Ките самое плохое? – напористо продолжила я свою атаку, прежде чем Фрэн успела додуматься обвинить меня в лицемерии. – Почему не сообщила мне, что ты там увидела?

Разве не сказала бы она мне сразу, если б действительно увидела что-то важное? Разве она не достаточно умна и не достаточно лжива, чтобы придумать хитроумный план разрушения моей семьи и психики, столь сложный и изощренный в выборе средств план, что мне не под силу даже догадаться, каков он на самом деле?