— Вы, между прочим, тоже не пушинка. И, думаю, за лёгкое ночное неудобство я заслужил небольшую награду.

“Не надо, Рен! — мрачно посоветовал Лабьет, который наблюдал за всем происходящим со стороны. — Я твою кровь со стен отмывать не буду, если что. И вообще… там кто-то идёт”.

До разума не сразу дошёл смысл его слов. Но Ренельд всё же успел отсесть от Мариэтты в сторону, прежде чем в дверную прореху осторожно заглянул стражник. Он переступила через обломки, окинул немало развороченную спальню взглядом и остановил его на Ренельде.

— Что случилось, ваша светлость? — проговорил хрипло. Так, словно пил всю ночь, а не был на посту.

— Это весьма занимательная история, — тот хмыкнул. — Собирайте всех, кто уже проснулся.

И после ночного полумёртвого безмолвия жизнь наконец начала возвращаться в Энесси.

Похоже, слухи о приёмах в имении де Ламьеров скоро будут ходить не самые добрые. Людям понадобится лишь немного времени, чтобы связать эти неприятности с одной маленькой вдовушкой. Что вовсе не пойдёт ей на пользу.

Явно озадаченная утренним двусмысленным происшествием, вдовушка предпочла поскорее скрыться с глаз Ренельда. А тот, едва восполнив силы после суматошной ночи и вернув себе презентабельный и строгий вид, расположился в кабинете отца. Чуть раньше он успел отдать распоряжение всем приближенным матери, чтобы они явились к нему для разговора.

Поначалу хотел вызвать к себе Оли Паграйс. Но та, как оказалось, уехала ещё накануне — что тоже наводило на некоторые мысли. А уж её полустеричная попытка поговорить и предостеречь Ренельда от вреда её любимой сестре — выглядели и вовсе никуда не годными. Он скорее поверил бы в её упрёки, чем в беспокойство за Мариэтту.

Ренельд отправил двоих магов из тайной службы короля — да-да, именно той, что дрыхла всю ночь вместе с остальными — проверить, как живёт по своему нынешнему адресу мадемуазель Паграйс. Чем занимается, с кем водит знакомства. Так, возможно, лучше, чем действовать в лоб.

Шаги за дверью выдернули Ренельда из размышлений. Похоже, кто-то из свиты матери всё же набрался смелости прийти первой. Он повернулся к двери, когда та открылась — странно, что совсем без стука — и Лабьет тут же вскинул голову, радостно стуча по полу хвостом.

Мариэтта с любопытством огляделась, словно ожидала увидеть здесь с десяток девиц самых разных мастей — и, кажется, тихонько выдохнула.

— Хорошо, что вы один. Знаете, — она прошла дальше. — Вчера не было возможности сказать. Я думала, вы ударились в безудержное пьянство с братом… Насчёт Оли.

Очень кстати. Она как будто услышала чужие мысли.

“Вот, я так и знал, что с Оли что-то нечисто. Эта безумная девка точно не могла так просто успокоиться!”

Лабьет встал с нагретого места под окном и подбежал ближе. Графиня весьма задумчиво и внимательно на него посмотрела и даже легонько качнула головой, будто ей что-то послышалось.

— Если вы о нашем с ней разговоре… То вам не стоит беспокоиться. Очередные уверения бывшей девушки в том, что всё это, — Ренельд взмахом руки указал на графиню и себя, — большая ошибка.

Мариэтта вдруг горько усмехнулась.

— Да, это она мне тоже говорила, — она опёрлась кончиками пальцев на край стола. Помолчала, будто то, что собиралась сказать, было ей крайне неприятно. — Мне кажется, она снова способна пользоваться магией.

— Я проверял её ауру, — заметил Ренельд. — Никакого фона.

— А если она тоже носит вайлеты? Что если её возможности очень малы, но они есть. Но камни хорошо их скрывают?

Мариэтта невольно повысила голос.

“А что, такое вполне может быть, — задумчиво изрёк Лабьет. — Она же училась в Санктуре. И была одной из лучших. Кто знает, какие мысли наполняют её голову. Мне кажется, она на тебе немного повернулась”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Что навело вас на эту мысль? — Ренельд встал из-за стола и подошёл к Мари.

— Она коснулась меня. Вчера, — вдовушка обхватила пальцами своё запястье. — И мне показалось, что она воздействовала… Как-то. Может, просто показалось.

Удивительно, что сейчас графиня уже готова была признать за сестрой какую-то вину. А ведь раньше безоговорочно её защищала!

— Вы уверены? — Ренельд сгибом пальца осторожно поддел её подбородок. — Что-то изменилось в вашем состоянии?

Проклятье! Что за непобедимое желание постоянно её касаться? Надо держать руки за спиной.

— Не уверена. В том-то и дело! Но вы сами говорите, что должны рассмотреть все варианты. И я не хочу утаивать ничего.

— Гляжу, вы изменили своё мнение. Раньше вас хлебом не корми, только дай что-то утаить, — на губы сама наползла улыбка.

— Всё слишком серьёзно. И это её навязчивое желание испортить моё мнение о вас. Или ваше — обо мне. Я не знаю, что думать. Всё это может быть никак не связано с Собирателем, — графиня нахмурилась. — Я просто хочу, чтобы это поскорее закончилось. И если мои наблюдения чем-то помогут…

— Конечно!

— И ещё. Собиратель, кажется, не знал, что на мне заклятие, — добавила Мари.

“Вот оно, Рен!”

— Я уже понял, — вслух ответил тот. — Иначе он попытался бы замкнуть его раньше. Да хотя бы напасть в вашем же доме.

— Вы заставляете меня считать себя глупее, чем я есть на самом деле, — графиня усмехнулась.

— Просто есть та работа, которую хорошо делаете вы. Есть та, которая является моей  прерогативой. Я вот, к примеру, не возьмусь выращивать виноград или делать вино.

“Рен, не прибедняйся. У тебя получилась бы неплохая бражка. Зато как было бы весело! И плохо наутро”.

— Я научу вас, если хотите, — польщённо улыбнулась Мариэтта.

Но ответить ей Ренельд не успел. На сей раз в дверь деликатно постучали и через миг внутрь заглянула одна из фрейлин матери. Ойкнула, хотела было скрыться, рассыпаясь в извинениях — пришлось её остановить. Прежде чем Мариэтта удалилась, она окинула девушку  весьма въедливым взглядом.

“Запомнила”, — резюмировал шинакорн.

А следом за первой в кабинет потянулись и другие приближенные герцогини. Ренельд с совершенно отстранённым видом задавал им вопросы о том, не замечали ли они кого-то подозрительного на балу. Или нетипичное поведение кого-то из гостей и слуг. А затем давал небольшое задание: написать пару строк на листе. Несколько предложений из романа, который наобум взял с книжной полки.

Женщины таращились на него с недоумением, но исполняли маленькую и непонятную прихоть. Ренельд проверял записи после каждой из них, и вся эта затея казалась ему всё более безнадёжной. Пока наконец в кабинет не вошла мать.