- Молодая, - согласился граф и неожиданно хмыкнул. - Теперь Тибо самый завидный жених в христианском мире.

- После короля Луи, - уточнил Пьер.

Герцог решил, что выразил должную реакцию на скорбное сообщение, и хотел вернуться к вкусной трапезе, но перехватил устремленный на него пристальный взгляд Аэнор. Та явно что-то хотела ему сказать, но не желала говорить при всех. Заинтригованный Пьер машинально вкушал предложенные блюда и то и дело поглядывал на графиню. После окончания ужина она первой встала из-за стола и, проходя возле него, незаметно для окружающих обронила:

- На рассвете во дворе.

Утром, едва рассеялись сумерки, Пьер был уже во дворе и почти сразу заметил вышедшую из донжона Аэнор. Та неспешно направилась к хозяйственным постройкам. Он выступил ей навстречу из-за высокого крытого колодца и с улыбкой произнес:

- Доброе утро, мадам. Мне показалось или вы действительно что-то желаете сообщить?

Оправившись от легкого испуга, вызванного неожиданным появлением герцога, Аэнор едва слышно отозвалась:

- Я хотела вам кое-что посоветовать.

Она посмотрела куда-то поверх его головы, зло прищурилась и внезапно засуетилась:

- Пойдемте в конюшню. Мой супруг, как обычно, поднялся ни свет ни заря и сейчас наблюдает за нами из окна своей спальни.

- Что же крамольного в разговоре близких родственников?

- Ничего, поэтому пусть думает, что я показываю любимому деверю нового жеребца. Робер купил его с месяц назад, но в замок коня привели лишь вчера вечером.

- Странно, брат ничего не говорил мне об этом приобретении.

- Может, хотел сделать сюрприз? В любом случае я не знаю о его намерениях, поэтому похвастаю жеребцом сама.

Она выпроводила конюхов, раздав им какие-то надуманные поручения, подвела гостя к отдельному стойлу, где стоял новый предмет гордости хозяина замка, и зачастила:

- Мессир, вчера за ужином все правильно подметили завидное положение Тибо как жениха. Так же думает и Бланка, поэтому столь поспешно оповестила приближенных о его неожиданном вдовстве. Она очень быстро найдет ему подходящую партию, которая будет соответствовать всем ее требованиям. Почему бы вам не опередить Бланку и не предложить Тибо свою дочь Иоланду?

- Иоланду? Тибо? - Лицо Пьера вытянулось: подобная мысль не приходила ему в голову.

- Не вижу ничего невозможного! Тибо едва исполнилось тридцать лет, он хорош собой и будет прекрасной партией для вашей дочери. Насколько я помню, Иоланда еще с ранних лет обещала стать красавицей…

- …и оправдала чаяния.

- Тем более! Не мне рассказывать, какие огромные политические выгоды принесет вам этот брак.

- Дело за малым - уговорить Тибо, - хмыкнул Пьер и, обдумывая неожиданный совет, медленно обошел роскошного гнедого коня с огненной гривой и длинным хвостом.

- Если правильно подойти к разговору о помолвке, то он согласится. Его романтичная душа поэта не устоит при виде юной красоты. Может, Тибо и слагает стихи в честь гордой королевы, но живая мужская плоть предпочтет зрелой матроне невинное гладкое тело. К тому же заключенное недавно перемирие неожиданно сыграет вам на руку: вы уже не находитесь в оппозиции другу к другу. Он вам не враг, а значит, нет объективного предлога для отказа. Когда же вы станете близкими родственниками, у вас откроется широчайший простор для создания новых комплотов против регентства Бланки. Здесь вы непревзойденный мастер, не мне вам советовать. Уж не знаю, какая кошка пробежала между вами и Гуго де Лузиньяном, но, возможно, и он не устоит и вновь примкнет к вам.

Во время этого длинного монолога Пьер в задумчивости поглаживал красавца-жеребца, а тот, почуяв властную опытную руку наездника, прядал ушами и осторожно перебирал копытами. Дождавшись паузы, герцог подошел к Аэнор вплотную, и невысокой женщине пришлось задрать голову. Такая поза позволила Пьеру внимательно следить за эмоциями на ее лице, а она не могла опустить голову, иначе ее кончик носа уперся бы ему в грудь.

- Зачем вам этот брак? - процедил он сквозь зубы. - Ведь мой союз с Тибо обернется новой войной не только для Бланки, но и для ее самого верного приверженца - вашего супруга.

- А еще для Сабины! - Аэнор выплюнула ненавистное имя.

Пьеру даже захотелось вытереть лицо и… расхохотаться. Пытаясь объяснить действия снохи, его воображение уже нарисовало какой-то страшный, неизвестный ему подвох, а оказалось - банальная ревность!

- Вы до сих пор ревнуете к ней Робера? - разочарованно протянул герцог. - Но Сабина уже года три как замужем за другим мужчиной. И, насколько мне известно, любимым мужчиной.

- Она - да! Но мой муж по-прежнему бредит ее именем…

- Он произносит его во сне? - Удивленный Пьер воспринял ее слова буквально.

- Я не знаю, что он произносит во сне. Мы не спим вместе с тех самых пор, как в Париже появилась эта распутница. - Прочитав немой вопрос в глазах Пьера, Аэнор добавила: - О нет! Супружеский долг Робер выполняет исправно.

В четко установленные им дни. После совокупления - иначе действие, происходящее между нами, не назовешь - он одевается и уходит в свои покои. Поэтому я ненавижу своего супруга!

Последние слова она с металлом в голосе отчеканила по слогам.

От этой малоприятной откровенности Пьер испытал непривычное для себя чувство смущения. Он не желал вторгаться в интимную жизнь брата, но и прервать гневные слова обиды не решился. Он вознамерился до конца разобраться, чем же руководствуется Аэнор. А она, поощренная давно забытым мужским вниманием (или же ей просто захотелось высказать долго сдерживаемые чувства), продолжила:

- Вы в последние годы слышали о новых скандальных похождениях Робера?

- Нет, - герцог пожал плечами, - действительно не слышал.

- Потому что их не было! Я всю жизнь ждала, когда мой супруг угомонится и вернется в лоно семьи. Дождалась: вернулся! Правда, верность он хранит той, другой!

Пьеру захотелось шуткой разрядить неимоверный накал ее гневных эмоций:

- Мой брат стал праведным мужем?

- Думаю, праведником он не стал, интрижки со служанками и случайными женщинами в походах наверняка продолжаются. Такую прыть, как у Робера, только крышка гроба угомонит.

Она подошла к жеребцу и долго поглаживала его доверчивую морду. Пьер не помогал ей вопросами, он просто ждал. Аэнор вновь заговорила:

- Поэтому я и хочу вашего союза с Тибо, с Гуго, с самим сатаной, лишь бы вы сбросили с пьедестала власти Бланку, а вместе с ней и Сабину. Отобрали виконтство у ее мужа. Пусть возвращаются в сельскую глушь, к свиньям и не лапают своими мужицкими руками громких титулов.

Э, как понесло! Каким образом в маленькой хрупкой женщине может копиться столько злобы? Пьер даже почувствовал страх за жизнь брата, который, возможно, и не подозревал, с каким вулканом ненависти живет бок о бок.