Джим скрестил огромные руки на груди.

– Похоже, у нас есть камень, принадлежащий биполярному богу с диким чувством юмора.

– Ага. Но о Рудра Мани мало информации. Я еще покопаюсь. Мы даже не знаем, является ли ваш топаз Рудра Мани, или это совсем другой камешек. – Дали вздохнула. – Слишком все у вас расплывчато.

Я бы не удивилась, если бы «Волчий алмаз» оказался замаскированным Рудра Мани.

Мифические элементы, как правило, не возникают на пустом месте.

У нас были ракшасы, тесно связанные с Шивой в индуистских мифах, а у последнего был драгоценный камень.

Ракшасы собирались выиграть в турнире, чтобы заполучить топаз. Было бы опрометчиво предполагать, что эти два камня – не одно и то же.

По крайней мере, Шивы здесь не будет. Вспышка приходила и уходила, поэтому он не мог проявиться. Вот и хорошо, с какой стороны ни посмотри.

Я уставилась на окровавленную тушу. Не повезло бойцу с топорами – он встретил Саймана. Рядом с четырехруким монстром он казался почти эфемерным.

– Почему он все еще человек?

– Что? – Дали сморщила нос.

– Парень разорвал кожу, начал реветь и размахивать четырьмя руками при первой же возможности. А боец остался в человеческом облике. Почему?

Дали поставила чашку на стол:

– Хм, ты допускаешь, что чувак с топорами – не человек. Но даже если он демон, возможно, он просто не хотел менять форму. И на турнире ему не хотелось быть в своем истинном обличье.

– Его избили до смерти, – возразил Джим. – Как-то странно, что он не срывал оболочку…

Внезапно меня осенило.

– Возможно, он не мог изменить форму! Наверняка что-то ему помешало. Нечто похожее на то, что не дает Дереку перекинуться. Предмет. Заклинание. Что-то, подавляющее магию.

Джим подхватил:

– А ведь они обманывали м-сканер! Их же считали людьми.

Дали сбросила туфли и начала стаскивать рубашку:

– Вот теперь мне срочно надо перекинуться. Я сильнее ощущаю магию в облике зверя – да и обоняние будет лучше.

Я уставилась в пол. Оборотни в основном делились на два лагеря: некоторые отличались скромностью, а другие не задумываясь раздевались в самом пафосном рыбном ресторане Атланты «Маркет хайвей».

Очевидно, Дали относилась ко второму типу.

Глубокий, низкий кошачий рык прокатился по комнатам каскадом, и у меня мурашки забегали по позвоночнику.

И я решилась посмотреть на Дали.

В гостиной появилась белая тигрица. Сияющая, будто покрытая свежим снегом. Она посмотрела на меня льдисто-голубыми глазами, огромными, потусторонними, в них, казалось, запечатлелся вечный дух Севера, тайги и зимней охоты.

Угольно-черные полосы подчеркивали сильные мускулы.

Больше чем обычное животное, больше чем ликантроп в зверином обличье, Дали была величественна.

Я даже дышать не могла.

А потом она чихнула. И снова чихнула, моргая. Когда она снова подняла голову, я поняла, что только один бесстрастный глаз смотрел прямо на меня. Другой уставился в сторону. Тигриная сущность оказалась косоглазой, как сиамский кот.

Тигрица подняла лапу, насмешливо посмотрела на нее, опустила и низко зарычала с озадаченным выражением на морде.

– Да, это твои лапы, – терпеливо объяснил Джим.

При звуке его голоса тигрица попятилась, наткнулась на труп монстра и плюхнулась на тело самым неподобающим образом.

– Ты испортишь улики, – произнес Джим.

Тигрица вскочила, обернулась, чуть не сбив меня с ног.

Рычание вырвалось из ее пасти.

– Да, в комнате есть мертвецы. Ложись, Дали, и расслабься. И ты придешь в себя.

Тигрица подчинилась, всматриваясь в тела с откровенным подозрением.

– После смены облика у нее случилась кратковременная потеря памяти, – объяснил Джим. – Через минуту пройдет. Косоглазие тоже исчезнет. Некоторые кошки так реагируют на стресс.

– Она становится агрессивной?

Вот это – последнее, что мне сейчас нужно! Не собираюсь получить выговор за то, что я использовала чрезмерную силу для усмирения буйного косоглазого оборотня с временной амнезией.

На лице Джима появилось подозрительное выражение, настолько необычное для его непробиваемого облика, что мне потребовалось мгновение, чтобы распознать его как смущение.

– Нет. Ее тошнит от сырого мяса и крови.

– Что?

– Она не будет кусаться или царапаться, иначе ее вырвет. Дали – вегетарианка.

Ничего себе!

– Но, когда она в облике зверя… – Он покачал головой. – Она ест траву. Не спрашивай.

Дали встала и понюхала труп с отрубленными руками. Она начала с ног: крупная кошачья морда медленно продвигалась на четверть дюйма над кожей. Темный нос задержался на длинных пальцах левой нижней конечности. Изучив острые когти твари, Дали принялась обнюхивать голени и колени чудовища. Затем она замерла, лизнула твердую часть коленной чашечки и двинулась к бедру.

Остановилась, добравшись до промежности, переместилась вправо и повторила то же самое с другой ногой, тщательно принюхиваясь.

Ей потребовалось целых пять минут, чтобы закончить свое обследование.

– Есть что-нибудь? – спросила я.

Дали покачала своей великолепной головой. Проклятие. Я подумала о Дереке, который умирал в резервуаре.

– Ладно, – произнес Джим. – Перекидывайся. Я придумал, что еще спросить.

Тигрица кивнула. Ее белая шкура растягивалась, дрожала, но оставалась на теле.

– Дали? – голос Джима был спокойным и размеренным.

Белый мех втянулся и тут же встопорщился снова. Льдисто-голубые глаза уставились на меня, и в их кристальной глубине я увидела панику.

Тигрица сделала рывок и побежала.

Она мчалась по комнате, наступая на трупы. Пушистое плечо задело плафон в форме тюльпана, и он тотчас упал и разбился водопадом осколков.

Дали проигнорировала их и столкнулась с плоским экраном настенного телевизора. Металлический корпус соскользнул с крюка и с грохотом обрушился на череп тигрицы. Я поморщилась.

Дали резко обернулась. Ее взгляд стал совершенно диким. Она уже хотела продолжить свой бег снова, но путь преградил Джим.

Он не шевелился и смотрел на нее, не отрывая взгляд.

Она вздрогнула. Мех встал дыбом. Тигрица зарычала. Джим просто стоял. Его глаза сияли, как изумруды.

С тяжелым вздохом Дали легла, прижавшись к полу.

Альфа кошек в действии.

Джим опустился на колени рядом с ней: