Арлен раздулся от гордости.

– Сегодня я познакомлю тебя со своим другом, – сказал Раген. – Метчиком. Он учил меня в твоем возрасте, и ему нужен подмастерье.

– А можно я буду твоим подмастерьем? – с надеждой спросил Арлен. – Я буду стараться!

Раген засмеялся:

– Не сомневаюсь, но я плохой учитель и больше времени провожу в пути, чем в городе. Коб многому тебя научит. Он был вестником, когда я еще не родился.

Арлен просиял:

– Когда мы к нему отправимся?

– Солнце встало. Позавтракаем и пойдем.

Вскоре Элисса присоединилась к ним в столовой. Слуги Рагена накрыли великолепный стол – бекон, ветчина, хлеб с медом, яйца, картофель и большие печеные яблоки. Арлен уписывал за обе щеки. Скорей бы в город! Покончив с завтраком, он сидел и смотрел, как ест Раген. Вестник не обращал внимания на то, что Арлен ерзает, и ел невыносимо медленно.

Наконец Вестник положил вилку и вытер рот.

– Прекрасно, – произнес он, вставая. – В путь!

Арлен просиял и вскочил со стула.

– Не так быстро, – остановила мужчин Элисса.

Неожиданно ее тон напомнил Арлену о матери. Мальчик закусил губу, чтобы отогнать нахлынувшие воспоминания.

– Никуда вы не пойдете, пока портной не снимет с Арлена мерку.

– Зачем? – удивился Арлен. – Маргрит почистила мою одежду и залатала прорехи.

– Дорогая, ты очень добра, – встал на сторону мальчика Раген, – но к чему торопиться с новой одеждой? У герцога мы уже побывали.

– Спорить не о чем, – вздернула подбородок Элисса. – Я не потерплю, чтобы гость нашего дома разгуливал в лохмотьях.

Вестник взглянул на сведенные брови жены и вздохнул.

– Арлен, не спорь, – тихо посоветовал он. – Она нас не отпустит, пока не добьется своего.

Портной вскоре прибыл – невысокий человечек с ловкими пальцами. Он тщательно измерил Арлена со всех сторон при помощи шнуров с узелками и записал цифры мелом на грифельной доске. Закончив, он оживленно переговорил с госпожой Элиссой и откланялся.

Элисса скользнула к Арлену и склонилась к нему:

– Вот видишь, не так уж и страшно. – Она поправила его рубашку и убрала волосы с лица. – А теперь беги с Рагеном к мастеру Кобу.

Она погладила его по щеке. Ее ладонь была прохладной и мягкой, и он подался навстречу знакомому жесту, но резко отстранился с широко распахнутыми глазами.

Раген заметил его взгляд и уязвленное лицо жены, когда Арлен медленно попятился от нее, словно от демона.

– Арлен! По-моему, ты обидел Элиссу, – сказал Раген, когда они вышли из дома.

– Она мне не мать. – Арлен постарался отогнать чувство вины.

– Ты скучаешь по ней? В смысле, по матери.

– Скучаю, – тихо ответил тот.

Раген кивнул и умолк, за что Арлен был ему благодарен. Они шли в тишине, и Арлен вскоре отвлекся на странности Милна. Вонь была нестерпимой – золотари ездили от дома к дому, собирая ночной урожай.

– Фу! – Арлен зажал нос. – Воняет хуже, чем в хлеву! Как вы это терпите?

– Воняет в основном по утрам, когда ездят золотари, – ответил Раген. – Ты привыкнешь. Раньше у нас была канализация – тоннели для отходов под каждым домом, но их замуровали столетия назад. Подземники пробирались по ним в город.

– А выгребные ямы чем плохи?

– В Милне каменистая почва. Те, у кого нет собственных садов, обязаны сдавать отходы для Герцогских. Это закон.

– Вонючий закон, – фыркнул Арлен.

Раген засмеялся:

– Возможно. Зато мы сыты. К тому же это выгодно. Мой дом – лачуга по сравнению с особняком цехового мастера золотарей.

– Зато твой лучше пахнет, – заметил Арлен, и Раген снова засмеялся.

Наконец они повернули за угол и оказались перед небольшой, но основательной мастерской. Метки вились вдоль окон, притолоки и косяка. Арлен со знанием дела оценил изящество меток. Их начертили умелой рукой.

Они вошли под звон колокольчика, и Арлен потрясенно огляделся вокруг. Комнату заполняли метки всех форм и размеров, из самых разных материалов.

– Подожди здесь. – Раген направился к мужчине за верстаком.

Арлен рассеянно кивнул и принялся бродить по комнате. Он благоговейно водил пальцами по меткам – вплетенным в ткань, вырезанным на гладких речных камешках, отлитым из металла. В мастерской нашлись резные столбы с фермерских полей и переносной круг, как у Рагена. Арлен пытался запоминать метки, но их было слишком много.

– Арлен, подойди-ка! – крикнул Раген через несколько минут.

Тот вздрогнул и бросился к вестнику.

– Это мастер Коб. – Раген указал на мужчину лет шестидесяти.

Невысокий для милнца, тот выглядел располневшим силачом. Его лицо заросло некогда черной, а ныне почти совсем седой бородой; коротко подстриженные волосы редели на макушке. Задубелую кожу избороздили глубокие морщины. Ладошка Арлена утонула в его крепкой ладони.

– Раген сказал, что ты хочешь стать метчиком. – Коб тяжело опустился на скамью.

– Нет, сударь, – ответил Арлен. – Я хочу стать вестником.

– Как и все мальчишки твоих лет. Некоторые умнеют раньше, чем их убьют.

– Разве вы не были вестником? – смутился Арлен.

– Был. – Коб задрал рукав и показал татуировку, такую же как у Рагена. – Я побывал в пяти Свободных городах и дюжине деревушек и заработал столько денег, что не знал, куда их девать.

Он умолк, и Арлен окончательно запутался.

– Еще я заработал это.

Коб задрал рубашку и показал глубокие шрамы на животе.

– И это.

Он сбросил башмак. Вместо четырех пальцев там красовался старый рубец.

– Я до сих пор просыпаюсь каждый час и шарю в поисках копья. Да, я был вестником. Чертовски хорошим и везучим, и все же никому не пожелаю такой доли. Со стороны кажется, что быть вестником здорово, но на одного Рагена, окруженного роскошью и уважением, приходится две дюжины безымянных, гниющих на обочине.

– Мне все равно. Я хочу быть вестником.

– Тогда заключим сделку, – вздохнул Коб. – Вестник должен быть в первую очередь метчиком. Я возьму тебя в подмастерья и научу рисовать метки. В свободное время расскажу все, что знаю, о том, как выжить в пути. В подмастерьях ты проходишь семь лет. Не передумаешь быть вестником – дело твое.

– Семь лет? – вытаращился Арлен.

Коб фыркнул:

– Нельзя научиться рисовать метки за день, мальчик.

– Я умею, – с вызовом произнес Арлен.

– Раген так и сказал. А еще он сообщил, что ты рисуешь, не зная ни геометрии, ни теории. Будешь рисовать метки на глазок – погибнешь. Может, не сегодня и не завтра, но удача тебе изменит.