Меня вынесло в раннее летнее утро, не сильно отличающееся от «нашего». Едва оглядевшись, я понял, что вчера-то это вчера, да только какое-то, мягко говоря, не такое. Сквер с липами и трамвайные пути были на своем обычном месте. А вот окрестные дома сильно изменились. Во-первых, некоторые стали ощутимо выше, не по четыре-пять, а по восемь-десять этажей. Во-вторых, на фасадах появилось много декоративной лепнины, всяких башенок и беленых карнизов. Этакий законченный вариант «сталинского ампира», которого тут, в нашей Речниковке, по идее, никогда не было. Кроме того, во дворах, где в привычной мне реальности располагались дома более поздней постройки (в основном пресловутые «хрущевки» с малогабаритными квартирами), теперь также торчали здания того же «сталинско-ампирного» фасона. Без каких-либо архитектурных упрощений 1960-х. Потом, при более тщательном рассмотрении, обнаружились и другие откровенно режущие глаз детали – начисто исчезли пластиковые «евроокна» и закрытые балконы, нигде не было видно ни одной спутниковой «тарелки» или кондиционера, да и количество телеантенн на крышах ощутимо уменьшилось. Небось тут одна телепрограмма, да и та показывает в основном лик «Большого Брата»?

Кроме того, мой взгляд поразило полное отсутствие какой-либо даже самой невинной рекламы, которой был щедро обвешен и даже, я бы сказал, обляпан тот, другой город, из «нашей» реальности. Нет, то есть вывески, конечно, были, но примерно такие, какими они, на моей памяти, были году этак в 1987-1990-м. За моей спиной был все тот же, вечный магазин «Союзпечать», за углом – магазин «Подарки». Вместо одного банка – «Сберкасса», вместо другого, через дорогу – «Столовая № 9». Вместо супермаркета торговой сети «Малинка» – прежняя вывеска магазина «Продукты». Интересно, что же тут у них произошло? Или наоборот – как раз ничего-то и не произошло? С заметным усилием захлопнув открытый от удивления рот, я перешел дорогу и неспешно двинулся по скверу. Позади меня простучал по рельсам трамвай. Я оглянулся. Вагон привычной красно-желтой окраски, вот только дизайн вагона был какой-то довольно староватый и несколько непривычный. В сквере обнаружились исчезнувшие в привычном мне мире еще в 1980-е годы массивные скамейки из чугунного, с завитушками литья и толстых деревянных планок, окрашенных ядовито-зеленой масляной краской, и массивные урны серебристого цвета. Кроме этого, заметно улучшилось качество асфальтового покрытия, бордюры торчали не как у нас, через один, а подряд, и к тому же были недавно и аккуратно побелены. Также вокруг было непривычно много цветов типа бархоток и прочих анютиных глазок, не только на клумбах, но и в белых гипсовых чашах, последние из которых у нас там сгинули опять-таки вместе с социализмом. Деревья и трава на газонах росли как-то гуще и выглядели очень ухоженными. А по сторонам сквера по-прежнему не было видно ни одной рекламы или соответствующей «нашей» реальности вывески. Сплошные «Овощи-фрукты», «Детский сад № 52», «Лыжная база спортобщества «Спартак» и, наконец, «Блинная». К примеру, вместо «Блинной» уже лет десять как должен был быть коммерческий ресторан «У Марата», а вместо «Овощей-фруктов» – офис «Урал-Траст-Кредит-Банка». Сильно у них тут все сдвинулось. Ну, или наоборот, не сдвигалось. Между тем сквер наконец кончился, и я вышел к нашему парку Победы. Парк был на прежнем месте, как и его вечный огонь. А вот памятник там был какой-то другой, большой и совсем мне незнакомый. Несмотря на очень ранний час, кое-какое уличное движение все-таки присутствовало. По улице мимо меня проехало несколько легковых машин. Опять-таки каких-то очень странных, не похожих решительно ни на что «наше». Точно не иномарки, но и ни на какое-то знакомое изделие нашего автопрома не похожие. Какие-то гибриды, похожие на безумную помесь «Волги» ГАЗ-24 с не самыми современными моделями, скажем, «Вольво». Потом проскочило несколько грузовиков и автоцистерна с надписью «Молоко». А вот грузовики были вполне похожи на МАЗы или ЗИЛы-130. Во всяком случае, их внешний облик глаза уже не резал.

Дождавшись зеленого сигнала светофора, я перешел улицу и вступил на центральную парковую аллею. Парк здесь был, в общем, такой, как и у нас. Все как всегда – березы, лиственницы, американские клены, ели, кусты жасмина. Кругом все те же старомодные скамейки, урны и фонари. Ширина аллеи сохранилась вроде бы прежней, только под ногами была не новомодная мелкая брусчатка, а опять-таки большие квадраты бетонных плит, от которых у нас избавились еще в начале 1990-х. Массивные гранитные кубы у входа сменились двумя более изящными лепными столбами с завитушками из дубовых и еще каких-то, по-моему, лавровых листьев. «Парк Побед» – прочитал я надпись на них. Именно так – из слова «победы» каким-то образом пропала конечная буква «ы». Интересно, у них тут что, не одна великая победа была, а сразу несколько? Масштабный подход. Это что-то новенькое… Справа от главной аллеи замер на постаменте серо-зеленый танк с гвардейским знаком на башне. Только здесь это был не привычный мне Т-34-85, а Т-54 образца 1946 года, с неклассической для этого танка башней с так называемым «заманом» (то есть обратным скосом) и контейнерами для пулеметов СГ-43 на надгусеничных полках. На постаменте было написано «Слава советским танкистам!» и более ничего. Ладно, в конце концов, танк как танк. Пусть и не той модели.

А вот слева вместо здания «Музея боевой славы» среди лиственниц и берез торчал на высоком, задранном к небу постаменте диковинный серебристый летательный аппарат с красными звездами. Далеко не сразу я догадался, что это такое. Больше всего неизвестный агрегат напоминал экспериментальный бомбардировщик-ракетоплан (он же крылатая ракета) «Буря» С. Лавочкина. Правда, прототип «Бури» летал в беспилотном исполнении, а у этого наличествовал длинный фонарь пилотской, да еще, похоже, и двухместной кабины, какие-то странные подвески из продолговатых металлических штуковин, похожих то ли на подвесные баки, то ли на бомбовые кассеты. Ну и кроме того, аппарат на постаменте имел красный бортовой № 25 с тонкой черной окантовкой и полный комплект опознавательных знаков ВВС СССР. На постаменте, как и следовало ожидать, наличествовала крайне информативная надпись «Слава советским летчикам!».

Обдумывая, кто и с кем бы это мог воевать на пилотируемом варианте «Бури», я вернулся на главную аллею и двинулся к центральному монументу. Да, здесь памятник был другой. Я бы даже сказал – радикально другой. Стела была выше и смотрелась как-то богаче, а вместо фигуры некогда закрывшего собой амбразуру вражеского ДЗОТа рядового стояло сразу несколько скульптурных композиций. Вечный огонь был выведен не прямо над гранитными плитами, как у нас, а заключен в вычурную чашу с надписью «Никто не забыт, ничто не забыто». Не люблю я это выражение, так же как и формулу «Вечная память». Есть в этих выражениях что-то не очень искреннее, поскольку у нас очень быстро забывают буквально все, а никакой «вечной памяти» в действительности не существует. В центре же композиции я с большим удивлением увидел две до боли знакомые фигуры. А именно – В.И. Ленин в компании И.В. Сталина стоял на возвышении над огромным глобусом, на котором отсвечивали позолотой очертания континентов. Ильич, привычно задрав бороденку, указывал простертой над глобусом рукой куда-то, видимо, в светлую даль, а задумчивого вида Коба как бы простирал над глобусом растопыренную пятерню. Фигуры были опять-таки в откровенно винтажном стиле, из чего я сделал вывод, что здешний монумент поставлен явно раньше привычного мне 1985 года.