Кто-то – опять наливает.

Они, не очень на меня рассчитывая, еще и свое с собой привезли, оказывается.

Я встаю, иду на кухню и прижимаюсь горячим лбом к холодному оконному стеклу.

В последнее время помогает.

За окном – ночь и тишина.

И только редкие фары торопящихся куда-то в ночи автомобилей.

И – дождь разумеется.

Колючий, злой.

Весенний.

Куда ж без него.

– Что грустишь, Данька? – спрашивают у меня неожиданно за спиной.

Я оборачиваюсь.

Ну, конечно.

Али.

Кто же еще.

– Ты спецом сейчас про Илюху рассказал?

– Спецом, – кивает. – Чтобы у тебя, брат, никаких иллюзий не возникало. В смысле, с каким человеческим материалом работать придется.

– Мне? – усмехаюсь.

– Тебе-тебе, – ржет, – кому же еще? Мне уже уходить пора, сам понимаешь. На ВИП куда-нибудь или вообще на дачу к телевизору. К жене и к котам. Или к Егору в «КБУ», если возьмут. Они там – парни непростые, сам понимаешь. А из твоего Жеки, извини, только фюрер хороший выйти может. Легко. Но фюреры нам на хрен не нужны. Это ведь проще всего – быть фюрером. Научить людей думать своей головой – куда сложнее. А ты… Ты, кстати, обратил внимание, что именно тебя сегодня парни больше всего слушали? Уже не меня. Тебя.

Я качаю головой.

– Да кто мы такие, – жадно затягиваюсь, – чтобы принимать такие решения, Глеб? И не только за себя, за людей! За живых, между прочим! Кто?

Он тоже прикуривает сигарету, достав ее из пачки, небрежно брошенной на здоровенный кухонный подоконник.

Морщится, разгоняя сиреневые клубы ядовитого сигаретного дыма.

– Мы? – переспрашивает. – Мы с тобой – нормальные русские мужики. Те самые, что испокон веков жили на этой земле. Пахали землю, писали книги. Воевали, если придется. В том числе, кстати, и на Кавказе, так что – тоже ничего нового. Ездили в Европу учиться чему-то хорошему. Иногда даже жен оттуда привозили, детей с ними рожали. Сейчас ко всей этой байде только один футбол, понимаешь, и добавился. И ничего более. Как там, кстати, Злата? Какой у нее месяц?

– Третий, – вздыхаю, – заканчивается. Послезавтра прилетает, потом свадьба сразу почти…

– Насчет свадьбы, – смеется, – помню. Инга уже весь мозг измучила и мне и себе. Насчет подарка. Я говорю, что лучше деньгами, ребята-то молодые, им это нужней. А она – ни в какую. У них, у женщин, мозг, в отличие от нас, совсем по-другому устроен. Хрен разберешь без стакана…

Смеемся уже вместе.

Негромко.

– В свадебное-то путешествие поедете куда? – интересуется, раздавливая окурок в пепельнице. – Решили?

– Сначала коротко к ее предкам заскочим, в Прагу. А потом – в Италию, в Рим. Хороший город…

Али кивает.

– Хороший, – соглашается, – я его тоже люблю. Там на фори Империали, если к Колизею лицом стоять, такая ресторация одна классная имеется! Ух! Я тебе потом адресок дам, если захочешь. Обязательно моллюсков там закажите, в белом вине, не пожалеете. И таглиатели с морепродуктами. А пока – пойдем к парням, выпьем. А то смотри, как хохочут!

А там и вправду: Никитос такое в лицах изображает, что народ уже просто лежит.

Только Егор с Мажором о чем-то над рюмочкой философствуют.

То ли Англию вспоминают, где вместе учились, то ли еще что.

Им есть что вспомнить, думаю.

Это блин, мои друзья.

Идиоты великовозрастные.

Я хлопаю Али по протянутой им ладони, он меня – по плечу, и мы с облегчением идем к журнальному столику, где по нам пара рюмок уже, сцуко, давненько соскучилась.

Пора, похоже, и выпить.

Крепко выпить.

Чтобы напряжение отпустило.

Как совсем недавно в Румынии…

…Мы там первые двое суток по углам и щелям сидели, как тараканы. Готовились умирать.

С честью, разумеется.

Мы же – русские.

Мы, типа, – не сдаемся.

Ага.

Даже всю дорогу из аэропорта сверяли визуальные впечатления с предусмотрительно скаченными из Интернета распечатками карт города Бухареста: просчитывали пути отхода, то да се.

О сопровождающем любой выезд веселье – с пивом, девками, глумом и легким разгильдяйством – речи быть не могло.

Из гостиниц, считай, – и не вылезали.

Страшно.

Ни информации, ничего.

Вообще.

Где эти англичане бродят – совершенно не ясно.

Скаутов не пошлешь, у румын – тоже не спросишь.

Чужая страна все-таки, причем враждебная, а нас и полутора сотен не наберется, и союзников – ни единого.

Поляки нам на уровне сборных – не союзники.

А автобусы с сербами погранцы на границе Евросоюза тормознули.

Потом, правда, отпустили, но пасли после этого так, что помочь нам сербы ничем бы не смогли, даже если б наизнанку вывернулись.

Не с боем же сквозь вооруженных до зубов румынских ментов пробиваться.

Хотя эти – могли, конечно.

К счастью – не понадобилось.

Хотя – какое там, на хрен, счастье…

…Два дня липкого, сковывающего страха, отчаянной бравады, неприкрытой тревожности, вынужденной трезвости, непрерывного стресса, шараханья по углам и передвижения мобами не менее пятидесяти человек закончились, во-первых, бездарным поражением нашей сборной от румын, а во-вторых, жесточайшим глумом так и не приехавших в Бухарест англичан.

Нас просто – тупо выставили на посмешище.

Перед всей Европой, так, на секундочку.

Типа – а чего вы так напряглись-то, парни?

Какая, на фиг, Румыния?

Вы ваще кто такие?

Русские?

Ну, так и сидите у себя в России.

Медведей гоняйте, снег чистите.

Вас никто и не хотел.

Больно надо.

Так, поглумились парни слегонца.

А вы – и поверили.

И – чуть не обосрались со страху…

…Все-таки у этих проклятых островитян есть то, чего пока нет у нас.

Опыт.

Отягощенный весьма своеобразным и довольно жестоким чувством юмора, ага.

Лично меня так серьезно по носу уже давно, блин, сцуко, не щелкали.

Больно и обидно.

И – очень унизительно.