Одно время в Лондоне вокруг торговли опиумом кипели оживленные дебаты. Боже упаси, не подумайте, что это какие-то прекраснодушные идеалисты хотели эту торговлю запретить. Просто-напросто монополию на торговлю опиумом в Китае держала Компания, и у многих денежных людей при виде ее прибылей откровенно текли слюнки. Объединившись в нехилое лобби, они надавили на палату общин и правительство, и в результате очередным парламентским указом монополию у Компании отобрали и позволили торговать опиумом в Китае любому англичанину, были бы деньги (кое-какое количество опиума в Китай ввозили и американцы, но прямо-таки ничтожное по сравнению с английскими поставками, даже сравнивать нечего).

Нужно уточнить, что и центральные власти, и императоры долго смотрели на поток опиума сквозь пальцы и активных действий против контрабандистов не вели. Раз в несколько лет в Гуандун наезжали столичные ревизоры, изымали в казну часть полученных местными чиновниками взяток, но этим и ограничивались, уезжали, никого не наказав. А император трижды в год получал от гуандунской таможни ворох ценных подарков, так называемый бэйгун – дорогие часы, музыкальные шкатулки и прочие драгоценные безделушки. Верхи, в общем, смотрели на поток наркотиков довольно благодушно. До поры до времени…

Думаю, следует кратенько рассказать о ситуации в Китае того времени – это будет полезно для понимания последующих событий.

В 1644 г. власть в Китае захватили маньчжуры, свергнувшие прежнюю династию и основавшие свою – Цинь (к слову, свергнутую только в 1911 г.). Китайцам-ханьцам они ни с какого боку не родственники, маньчжуры – народ монгольского происхождения. По сравнению с китайцами их было очень мало, но люди были энергичные, целеустремленные и железной рукой держали власть в стране.

Режим, который они установили, так и подмывает назвать колониальным. Все мало-мальски серьезные должности в государственном аппарате зарезервированы за маньчжурами. Армий в стране имеется две – «восьмизнаменная армия», нечто вроде гвардии исключительно из маньчжур, и «армия зеленого знамени» из одних китайцев, получавших гораздо меньшее жалованье. Для китайцев и для маньчжур – разные суды и тюрьмы. И наконец (должно быть, из чисто эстетического удовольствия), всех китайцев мужского пола заставили носить косичку как символ вечной преданности маньчжурам. В общем, скуки не было…

Вернемся к опиуму. Состоявшие на жалованье у английской наркомафии чиновники оборзели совершенно. В том, что они и не подумали подчиниться указу тогдашнего императора Даогуаня, строго-настрого запретившего чиновникам брать взятки, не было ничего нового: подобные указы выходили не впервые, и при Даогуане, и при его предшественниках – и никогда не исполнялись. Случались вещи и похлеще. Когда Даогуань потребовал от наместника провинций Гуандун и Гуанси Юань Юаня не сидеть сиднем, а принять конкретные решительные меры против контрабанды, тот преспокойно отписал: в этаких вот делах репрессии не допустимы, «следует действовать убеждением», а если и принимать какие-то меры, их следует «не торопясь обдумать» – то есть заболтать и отложить в долгий ящик…

В 1838 г. император получил от соответствующих служб секретный доклад. Не знаю, было ли у него название, но так и просится «О распространении опиума в Поднебесной Империи».

Жутковатый был доклад, вмиг способный заставить умного человека отбросить прежнее благодушие. А император Даогуань был весьма неглуп и государственным умом обладал в полной мере…

Курильщиков опиума в Китае не менее полутора миллионов. Подсчитано: наркоман тратит на свое зелье в год примерно 36 лян (для сравнения: годовой доход среднего крестьянина – примерно 18 лян). Курят все, от нищих работяг-кули до высоких сановников-мандаринов. Нет государственного учреждения, где бы не завелись курильщики опиума. Среди служащих Уголовной и Налоговой палат их уже больше половины. Опиум прочно обосновался в армии – не только в «армии зеленого знамени», но и в «восьмизнаменной», опоре престола. Курят все – солдаты, офицеры, генералы. Наркотики уже и в Маньчжурии – «сердце империи». Мало того, опиум проник и в императорский дворец, причем речь идет не только о слугах и придворных – в курении замечены некоторые принцы всех двенадцати рангов (именно на столько рангов делились китайские принцы).

Потом пришел пожилой флегматичный финансист и принес небольшой листок бумаги – справку о том, сколько серебра за последние 15 лет выкачали из Китая английские наркоторговцы.

Цифры тоже жутковатые, как и доклад.

Обращаю ваше внимание: это ежегодные цифры.

1823–1831 гг. – 17 миллионов лян.

1831–1834 гг. – 20 миллионов лян.

1834–1838 гг. – 30 миллионов лян.

Умножьте на 37 граммов. Только предупреждаю сразу: возьмите счетное устройство помощнее. Когда я попытался сделать расчет первой позиции с помощью телефонного калькулятора, он зажег надпись: «За пределами». То есть ему не хватило места для нулей. Но и так ясно, что речь идет даже не о десятках – о сотнях тонн серебра.

А ведь это данные только за 15 лет. В предшествующие годы никакого учета не велось. Между тем истории точно известен год, в который англичане привезли в Китай первую партию опиума, – 1773-й. И поток после этого шел непрестанно. Сколько серебра англичане высосали из Китая за эти полсотни лет, так и останется неизвестным, но нет сомнений, что и здесь счет следует вести на тонны – на многие тонны…

Стало ясно, что с благодушием пора кончать и срочно что-то делать. Император созвал совет из высших сановников и губернаторов провинций. Было высказано три точки зрения.

1. Оставить все как есть, потому что все равно ничего сделать не удастся.

2. Легализовать торговлю опиумом и обложить ее налогом в пользу казны. А вдобавок вышвырнуть «английских дьяволов» с их опиумом и увеличить производство собственного «продукта».

3. Принять самые жесткие и решительные меры.

Последнюю точку зрения активно отстаивал Линь Цзэсюй, человек интересный. Не только крупный государственный деятель, но и поэт – сочетание в Китае не такое уж редкое. А главное – предельно честный и неподкупный. Будучи наместником провинций Хунань и Хубэй, он в отличие от многих своих коллег с дурманом боролся всерьез.

Только в 1838 г. он конфисковал 12 тысяч лян опиума и 5 тысяч трубок (для курения опиума применяются особые трубки, обычные не годятся).

Его точку зрения император и принял.

18 марта 1839 г. в Гуанчжоу-Кантон, центр английской наркоторговли, неожиданно вошел сильный отряд солдат под командой Линь Цзэсуя. Первым делом Линь арестовал стоявшие на рейде 22 английских судна, под завязку груженные опиумом. Потом потребовал от китайских торговцев прекратить всякие операции с опиумом, а от англичан – предоставить точные данные о количестве опиума на складах.

Главный босс английского наркотрафика, капитан Чарльз Элиот, стал ерепениться – впервые за семьдесят почти лет британцы столкнулись с такой наглостью со стороны «косоглазых». Тогда по команде Линя солдаты заняли все опиумные склады в городе, вооруженного сопротивления они нигде не встретили – за эти годы белые сахибы привыкли к полнейшей безнаказанности, и ни у кого не нашлось даже паршивенького пистолетика.