плохой человек. Тебе нельзя дружить с этим мальчиком.

Папина рука ложится на мое плечо. Передергивает. Не хочу, чтобы он меня трогал. Не хочу! Ненавижу его. За что он так с Даном? Он ничего плохого никому не делал!

— Нельзя? — в ужасе смотрю на отца. — Почему, папочка? Разве дети должны нести ответственность за поступки родителей? Разве они должны страдать из-за тех, кто их родил?

Я реву, но продолжаю стоять на своем. Не вижу перед собой почти ничего. Картинка давно размылась, но я не могу склонить голову и так легко сдаться! Ни за что!

— Должны?! — кричу во все горло. — Ты сам говорил, что Данис хороший парень! Он был у нас дома. Не раз. Он тебе нравился. А теперь, теперь…

Папа на мой всплеск эмоций не реагирует. Его не трогают ни мои доводы, ни притянутые за уши аргументы. Он считает себя правым и на этом ставит жирную точку.

— Иди в свою комнату. Ты наказана, Катерина, — спокойно изрекает отец и больше на меня не смотрит.

Только когда я оказываюсь на пороге кабинета, добавляет:

— Ты наказана не за ваше общение, а за то, что поехала в дом человека, родственники которого связаны с тем, с чем я борюсь всю свою жизнь. Ты уже не маленькая и должна понимать, кем я работаю, дочь.

Уцепившись пальцами за косяк, выпрямляю спину и без слов шагаю наверх, в свою комнату. Место собственного же заточения.

Хлопаю дверью так, чтобы родители услышали, рывком падаю на кровать. Плачу. Мне так обидно. До ужаса.

Данис хороший. Он самый классный, добрый и честный из всех, кого я знаю.

Мне с ним так интересно, что расставаться ни на секундочку не хочется.

Мы полтора года дружим. Дружим ли? Иногда мне кажется, что я его люблю. Так сильно, что взглянуть хоть на кого-то еще просто не могу. Не то что не могу, я их не замечаю — других.

Все эти парни лишь безликая масса. Не больше.

Отчаянно колочу кулаками подушку, не с первого раза услышав, что в комнате я уже не одна.

Повернувшись, смотрю на дверь. Мама громко вздыхает и задумчиво окидывает мою комнату взглядом. Чуть помедлив, делает шаг, а потом присаживается на край кровати.

— Я хочу побыть одна, — выдаю не без агрессии. Правда, в моем голосе так и сквозит отчаяние.

— Котенок, — шепчет на выдохе и наклоняется ко мне. — Почему ты не рассказала мне, что Данис позвал тебя в гости?

— А разве это противозаконно? — надуваю щеки, а мама вытягивает ноги, опираясь на изголовье кровати спиной.

— Пусть лучше Данис приходит к нам. Хорошо?

— Чтобы папа его выгнал?! Ты что, не понимаешь? Мама, он же… — Договорить не могу, снова начинаю рыдать.

— Никто никого не выгонит. Ты поехала в чужой дом, возможно опасный, ничего не сказала, телефон выключила.

— Он сел, — бурчу возмущенно.

— Не важно. Мы переживали, Катя. Папа был в бешенстве.

— Он против Дана.

— Катя, вы вот-вот закончите школу. Ты еще успеешь столкнуться с любовными переживаниями.

— Мы друзья, мама.

Сама себе вру. Мы не друзья. Не друзья. Я его люблю, очень люблю. Но признаться страшно. Он же оттолкнет. Точно оттолкнет. Ему не нужна девушка, он сам говорил. Сам постоянно делает акцент на том, что я друг.

Всхлипываю теперь уже от досады. Я впервые так сильно влюбилась, но моя любовь безответна.

— Он говорит, что мы друзья. Ему не нужна девушка, — заикаюсь и снова плачу, замечая мамину улыбку.

— Ну конечно, — она откровенно посмеивается. Не верит мне. — И именно поэтому он ни на шаг от тебя не отходит. Потому что друзья? — Мамины пальцы взъерошивают мои волосы, а ее улыбка становится теплой-теплой.

— Ты думаешь, что? — прикрываю рот ладошкой. — Правда?

— Скорее всего, — подмигивает и тянется ко мне с обнимашками. Бросаюсь к маме навстречу, делая несколько глубоких вдохов, вжавшись носом в материнское плечо.

— И что мне делать? — хлопаю глазами.

— Ну, в первую очередь предупреждать нас о своих передвижениях. Звать Даниса к нам в гости, вместо того чтобы ездить к нему, а во вторую…

— Что? Что во вторую?

— Признаться.

— В чем? Кому?

— Данису. Что ты влюблена, — мама обхватывает ладонями мои щеки.

— А если он оттолкнет? Тогда наша дружба закончится. Я лучше, лучше буду молчать.

— Как знаешь.

— Мам…

— Что?

— А если я… Ну, если я сделаю так, чтобы он приревновал? Тогда же все будет понятно, правда?

Данис

— Ты представляешь, да, насколько это было паршивое свидание? — Катя вздыхает и поправляет свои длинные волосы. За последние месяцы они отросли еще сильнее.

С нашего знакомства прошло полтора года. Впереди третья четверть и усиленная подготовка к экзаменам.

— В общем, не поцелуй, а одни слюни, — снова вздыхает, а мои пальцы сжимаются в кулаки.

Мы сидим у нее дома, в ее комнате. Послезавтра Новый год, а меня сжирает лютая ревность. Как такое вообще возможно? Позавчера она отказалась ехать на каток, сослалась на важные дела, а уже ночью выдала то, что пошатнуло мою психику.

Получить полпервого ночи сообщение с текстом, что она ходила на свидание, — удар ниже пояса.

Ее целовал какой-то мудень. Обнимал, наверное. Лапал! Какой-то безликий козел ее трогал и залез ей в рот своим мерзким языком.

В моей вселенной это выходящее за грань нечто.

Рывком поднимаюсь с кровати и отхожу к окну. Руки прячу в карманы джинсов. Меня внутренне перетряхнуло. Опять.

Если ночью я был готов разнести свою комнату в щепки, то сейчас не могу позволить себе такую вот вольность. Ничего не могу себе позволить. Остается только молчать и слушать ее ужасающие рассказы о каком-то парне.

— Ну что ты молчишь? — Катя вздыхает. — Может, все-таки дать ему шанс? Посоветуй, — закидывает ногу на ногу и смотрит так, умоляюще, что ли. — По-дружески. У тебя явно было больше отношений,