Их 12 на каждый месяц. Их мама сидит на горе, расположенной на другой стороне залива, и каждый месяц выпускает нового Деда Мороза. Понятно, что страна достаточно холодная и название «Дед Мороз» актуально. Хотя название у него совершенно другое и опять же непереводимое. Но в отличие от наших Санта-Клаусов, святых Николаев и Дедов Морозов эти существа не приносят подарки детям, а совсем наоборот, играют роль санитаров природы. Они отыскивают непослушных детей, притаскивают их к маме, где вместе с братьями и с мамой съедают. Педагогически действуют очень здорово. Вообще исландские дети (их мало) весьма послушные. Я думаю, что не без участия местного фольклора.

Ирландия и алкоголь

Я уже упоминал, что нынешние ирландцы представляются потомками люмпенизированных слуг викингов, поэтому отличаются сварливостью, скандальностью и большие, по сути, выпивохи. Особенно отличаются этим северные ирландцы. Говорят, что когда северный ирландец появляется в пабе даже в Ирландии, вокруг него образуется некий вакуум, потому что ссора может возникнуть на пустом месте. «Ах, ты на меня посмотрел, это потому что я ирландец. Ах, ты на меня не смотришь, это потому что я из Северной Ирландии». И так далее. Своеобразный народец. Местная культура — это культура или бескультурье пития. Громадное количество висковарен, громадное количество пива, причем крепкого, королем которого является, безусловно, Guinness. До нулевых годов в ирландских барах не подавали никакой закуски, потому что гробить градус закуской — это вообще кощунственно с точки зрения нормального ирландца. Лакернуть виски Guinness — это нормально. И только в нулевые годы с появлением более-менее приличного потока туристов в качестве уступки европейцам ирландцы поступились принципами и в пабах стали присутствовать орешки и чипсы. Ни о какой другой еде речь, в принципе, не идет. Но если говорить о нравственных устоях, в Ирландии в маленьком городке (не помню сейчас название города, но это на западном побережье, то есть глухомань) есть очень известный паб, построенный еще в средние века в качестве награды палачу, который отрубил голову при Кромвеле английскому королю. Несмотря на нелюбовь британцев к тому самодержавию и той королевской семье и революционный экстремизм, ни один город, кроме вот этой глухомани, где о короле английском не слышали, не позволил построить за казенный счет в качестве обещанной награды паб в награду палачу, который отрубил голову королю. Вот такой интересный нюансик. Но паб до сих пор существует, благоденствует, хотя поток клиентов и не велик, но он есть. И каждый турист, приезжающий в этот город, посещает паб и мотает на ус вот эту поучительную историю, что не за всякий поступок следует награда. А если награда официальная следует, то не всегда соотечественники примут ее и тебя в свой круг.

Только в Ирландии и у нас можно видеть картину, когда утром перед началом рабочего дня несколько мужиков выходят из магазина и из горлышка распивают бутылочку крепкого, у нас — водки, у них — виски. После это преспокойно отправляются на работу. Совершенно нормальным у ирландцев считается в четверг начинать готовиться к выходным. Если ты в пятницу опаздываешь на работу, приходишь с похмелья и говоришь, что я вчера готовился к выходным, это воспринимается нормально. Так же, как ничего страшного опоздать в понедельник, сказать, что был с похмелья, нужно было немного полечиться. Если у нас считается, что русский народный праздник «пятница вечер» празднуется два дня, то ирландцы в этом плане нас очень здорово переплюнули.

Юрюзань

Очень люблю горнозаводскую зону, эту цитадель российской промышленной цивилизации. Люблю там бывать. Благо, жизнь тому способствовала. Родители мои после института в течение положенного срока работали врачами в городе Юрюзани. Это маленький городок на самом вершине хребта, весьма далекий от Челябинска, больше 200 км. Фактически моногород вокруг некого оборонного завода. И в детском возрасте меня туда привозили. Мне казалось, это вообще край света. Мне было, наверное, года 3–4. Воспоминания, которые остались, достаточно яркие, хоть и мало соответствуют действительной географии и реалиям, как потом убедился. Это громадная речка и далеко, очень высоко над ней мост. Речка Юрюзань действительно приличная, но мост не такой большой, глубина ущелья не такая уж огромная.

Коза, которая во дворе больницы, где работали родители, съела у меня из рук слойку. Была такая очень вкусная булочка, посыпанная сахарной пудрой. Пока мама перед уходом домой чем-то занималась в больнице, я стоял, ко мне подошла коза и у городского мальчика прямо из рук слойку эту слопала. А у меня не хватило смелости отнять или вообще что-то этому животному сделать. С одной стороны, я робел, с другой стороны, боялся. Я как сейчас помню, стою, плачу от обиды, от досады, от страха, а коза спокойно у меня из рук уминает слойку, губами сдвигает мои пальцы, чтобы съесть ее всю до остатка.

Еще был буфет около Юрюзанской ГРЭС — такой маленькой электростанции, где подавали изумительно вкусную газированную воду какого-то жутко красного цвета. Химии, наверное, в ней было много, потому что я однажды опрокинул стакан. Представьте себе, тогда еще в буфетах на столах были льняные накрахмаленные скатерти. Вот я разлил — осталось громадное красное пятно. Но мне это было прощено, потому что, во-первых, я — сын врачей, во-вторых, я был балясником. «Балясник» — это чисто уральское слово, то есть говорун, болтун. Может быть, частично это и сейчас осталось. Но слово мне запомнилось и мне оно нравится.

Так вот, второе появление было уже достаточно взрослым человеком после 5-го курса, когда мы проходили врачебную практику. Сейчас это проходит немножко не так. Наша группа студентов приехала в Юрюзань для работы всерьез. Был цикл хирургии, цикл акушерства и гинекологии, цикл терапии. Терапию мы скостили, остались в хирургическом отделении. Надо сказать, что тогда в глубинке было достаточно много врачей действительно грамотных. Это не земские врачи, это советские врачи, которые в глубинке делали большие операции, занимались лечением серьезных пациентов, и у них очень много было чему поучиться. Сейчас, к сожалению, это ушло. Понятно, что появление молодежи, мальчиков и девочек, внесло оживление во врачебный коллектив, где в основном тоже были очень молодые люди. С нами занимались, мы дежурили. На выходные нас отпускали в окрестности, вручив палатки и другой туристический инвентарь, который был у докторов, говорили нам, что мы должны не только поучиться, но и поглядеть. Мы изрядно эффективно использовали эти моменты, многие из которых до сих пор в памяти, в частности, ночевка на горе около радиорелейной вышки, куда мы добрались только к