— Обезумела баба от ревности, вот каких дел наворотила.

— Но что наш Славка нашел в этой медсестрихе? Во-первых, тупая. Во-вторых, толстая. В-третьих, старше его на добрых лет двадцать.

Насчет последнего говорившие заблуждались. Разница в возрасте у жениха и невесты была не такая уж большая. Всего десять лет. Но избыточный вес добавил Анне Савельевне лишние годы. Те, кто наблюдал ее тяжеловесную походку, думали, что ей уже хорошо за тридцать, а то и под сорок. В то время как ей не исполнилось еще и двадцати девяти.

И загадка с тощей, болезненного вида блондинкой с фотографии, которую Славка с такой гордостью и любовью демонстрировал, тоже раскрылась. Как ни пытались подруги уберечь Славиных родителей от травмы, но вовсе не сказать Ивану Трофимычу и Наталье Федоровне о несчастье с их сыном было невозможно. Эту миссию взял на себя следователь, подругам не пришлось глядеть в глаза родителям убитого. Но в ходе расследования девушкам все-таки пришлось снова с ними встретиться.

— Тощенькая блондиночка на фотографии? — переспросила Наталья Федоровна. — Болезненная такая? Так это Аня наша и есть! И с челочкой она вначале ходила.

— Да что вы! Анна Савельевна женщина крупная, упитанная, в теле. А там просто заморыш какой-то.

— Поправилась здорово. Как начала жить со Славой, так и разнесло ее. Каждый день пироги, да плюшки, да ватрушки. Славке ничего, а Аньку вширь поперло. Каждую неделю по полкило прибавляла, вот и разнесло ее за пару-то лет. Я уж Славе говорила, чтобы он остановил девку. А он только смеялся. Мол, хорошего человека должно быть много. Нравилось ему, что Анька такая в теле. Говорил, есть за что подержаться. Только потом уже и ему неловко сделалось за невесту, стесняться он ее начал. На других девок поглядывал, на стройных да красивых. Аня-то — она хозяйка отменная, дом ведет твердой рукой, печет, готовит, кулинарит, но Славке этого мало уже казалось. Сначала-то все радовался, а потом тяготиться начал.

— И решил жениться на другой? От которой завел ребенка?

Наталья Федоровна ахнула:

— Откуда такие новости? Какая еще другая? Нет, Слава на Ане твердо решил жениться.

— Но почему? Неужели такая сильная любовь у него к ней была? Не верю!

— Да при чем тут любовь? — удивилась Наталья Федоровна. — Известное дело, женись для удобства, а люби для удовольствия. Любовь всегда и на стороне найти можно. А жениться надо на той, с кем удобно. Вот Славе с Аней и было удобно. Она в его дела не лезла. Хозяйство вела исправно. В дом тугую копеечку приносила. Родители ее им каждый месяц из деревни провизию слали. Молодым и покупать ничего не надо было. Другие-то за парной телятинкой на рынок идут, втридорога там за нее платят, а нашим молодым с оказией разом целого забитого теленочка привозили. И свинину, и птицу битую вообще без счета. Яички, овощи, фрукты, молочко, творожок, сливочки, маслице. Посчитай-ка, во сколько это бы обошлось, покупай они это все на рынке?

— Дорого.

— А им все даром, от любящих родителей. Когда Аня с нашим Славой познакомилась, тростиночка тростиночкой из себя была. А как вместе с ним жить стала, кулинарить начала, вот и раздобрела в считаные месяцы. Да и чего не раздобреть на халявных-то харчах?

— Выходит, вы Аниных родителей знали?

— Нет, познакомиться нам с ними не довелось. Думали, на свадьбе увидимся. А оно вон как обернулось.

Самое странное, что Славины родители зла на Аню не держали.

— Исстрадалась девка. Измены не стерпела. И себя, и Славку порешила. Вон какая любовь у них случилась!

— А на вид так и не скажешь, — брякнул Иван Трофимович. — Корова коровой.

И был немедля атакован женой:

— Думай, что говоришь. Девка себя не пожалела, жизни лишила.

— Вы на нее совсем не сердитесь?

— Кабы она только Славку убила, а себя пожалела, я бы ее сама своими руками задушила. Но раз уж она и себя с ним за компанию на тот свет отправила, что же, видать, и впрямь сильно его любила.

— А он ей изменял?

— Наверное, было дело. У Славки-то к Ане больше рассудочный интерес был. Он нам так всегда и объяснял, когда мы его спрашивали, что он в этой девушке такого нашел. Он нам и говорил, что Аня из очень богатой семьи, у ее родителей хозяйство огромное. Скотины видимо-невидимо. Молочных коров с три десятка, бычков на откорм по сотни голов держат, овец, свиней и прочей живности вообще без счета. На одних только куриных и индюшиных яйцах у них в год по два миллиона чистого дохода получается. И это им так, на семечки. Впрочем, и семечки у них тоже свои растут. Лузгай — не хочу.

— Мы-то не очень довольны были, что Слава квартиру бабкину занял. Мы-то ее сдавали, какой-никакой, а доход, прибавка к пенсии. Много ли на пенсию купишь, слезы одни, а тут вроде как еще одна пенсия в кармане, уже что-то приобрести себе можно.

Этого родители могли бы и не говорить. И так было ясно, что доходы у них невелики. И домик деревянный, и одежда скромная, и пирожные в охотку, не всякий день ими пенсионеры могут позволить себе полакомиться.

— Вот мы и удивлялись, что же невеста такая обеспеченная, а родители ей квартиру не купят. Славка же нам так объяснял, родители не больно-то со своей стороны женихом довольны. Сердятся, что Аня их за бедного парня выходит замуж. Им побогаче жениха для нее хотелось, чтобы им ровней был, чтобы они деньги могли из одного кошелька в другой перекладывать и не замечали, что пустеет кошель-то. А Слава так рассудил, ничего, что до свадьбы Анечка у нас поживет, немножко она нас стеснит, ну и что же. Зато после свадьбы ее родители никуда не денутся, купят им квартиру, а может быть, даже целый дом.

— Неужели?

— С их-то доходами что же не купить!

— А если не захотят?

— Ну, что же, не захотят, дело их. А только дольше своего века все равно никто не проживет. Помрут когда-нибудь, а наследство кому? Аня у них единственная дочь, других детей нет, значит, наследство все ей. Ради такого жирного куска можно и подождать.

— Сколько же ждать? Может, родители до ста лет еще протянули бы.

— Во-первых, до ста бы они точно не протянули. А во-вторых, моложе они не становятся. Слава говорил, что уже и сейчас им помощь то и дело нужна. Вот он и рассчитывал, что после свадьбы они с Аней к ним поедут жить. Потихоньку в хозяйство вольются, что и как научатся, а там и от стариков бразды правления примут. Сами всем заправлять станут, сами миллионами ворочать будут. У Славы идея была детский лагерь открыть. Он говорил, что сейчас модно детей на лето в экологически чистые места отправлять, чтобы они там от коровок парным молочком, а от курочек чистыми яичками питались. Вот он и прикидывал, что раздолье ему там будет. Для того и Аню рядом с собой терпел.

То, что Славка, оказывается, был расчетливым материалистом, для сыщиц не было новостью. Парень при всем своем видимом добродушии и незлобивости всегда был прижимист и предельно расчетлив, если дело касалось денег. Вытрясти из него лишнюю копейку не представлялось возможным. Ничего сверх необходимого никогда и никто от Славы не видел. А если это у него получалось, он вообще норовил проехаться за чужой счет.