Наташка ругалась, но в целом ремонту радовалась, вникая во все чертежи и проекты. Поскольку на работу она не ходила, то занималась домом и детьми увлеченно и всерьез – без отлынивания, без прогулов, с редкими «каникулами». Иногда в субботу утром Наташка кричала: «Всё!», бросала недоваренный суп и уезжала на полдня. Все терпеливо ждали, когда она вернется, – с покупками, с подарками, отдохнувшая, посвежевшая…

Сейчас Алена сидела рядом с Машей, расположившейся с рисунками за обеденным столом, и пыталась аккуратно освободить волосы девочки от нескольких оставшихся в них разноцветных прищепок. Малыш семи месяцев играл в плетеной люльке, стоящей на высоких ножках с колесиками и передвигавшейся свободно по кухне. Наташа, жарившая блинчики, время от времени покачивала люльку, малыш тут же смеялся.

– Машунь, потерпи чуть-чуть… – Алена с трудом достала очередную запутавшуюся в светлых волосах девочки прищепку.

Та попросила:

– Тетя Аля, все не вынимайте, три оставьте. Красную, желтую и зеленую. Папе хочу показать.

Наташа вздохнула:

– Они совсем сдурели сегодня. А Василь Егорыч, – она кивнула на младенца, – сейчас блины клянчить будет. Он как запах слышит, прямо трясется.

– А ему нельзя блины, да? – спросила Алена.

– В семь месяцев? Блины? Нет, рановато.

Из-под стола вылез старший, девятилетний Петя.

– Я ему нарезал блинов. – Он показал Алене кругляшки, вырезанные из каких-то плотных листов.

– Молодец какой! – похвалила его Алена.

Наташа, краем глаза наблюдавшая за всеми, ахнула:

– Ты из чего их нарезал? Господи! – Она бросилась к Пете. – Ты где это взял? Убийца! Ты знаешь, что теперь будет?

– Что? – Петя на всякий случай отодвинулся.

Наташка махнула рукой:

– Это документация отцовская! Где ты ее взял, я спрашиваю?

Петя с опаской посмотрел на разъяренную мать:

– В туалете, на полу… Это в папке лежало.

– Ну конечно, отец изучал утром… Ах ты Господи! Позвонил мне еще, сказал – убери от спиногрызов подальше.

– А что ж документы на такой толстой бумаге? – Мальчик на всякий случай отодвинулся от матери.

– Умный!.. Документы важные потому что! Хорошо, давай обрезки.

Петя побежал в комнату и принес гирлянду из обрезков.

Наташка только всплеснула руками, невольно засмеявшись:

– Ну вы смотрите, а!.. Ладно, оставь это до отца. Надеюсь, в электронном виде где-то есть, а то нам с вами хана.

Петя, оглядываясь на мать, показал гирлянду Василь Егорычу, тот сразу потянулся ручками, заулыбался.

– Алька, ты меня извини, слова не можем с тобой сказать.

Наташа вытерла руки, выложила блинчики на огромное блюдо и вихрем стала заставлять стол баночками с джемом, тертым сыром, сметаной, метнула на стол вилки, ножи. Маша принялась их сосредоточенно и аккуратно раскладывать, а Петя так же быстро, как Наташа, начал разметывать по столу салфетки и блюдца. Маша, поправив блюдца, чтобы они оказались по одной линии, расставила на них чашки.

– Разные, – кивнула на своих детей Наташка. – Один – ураган, а Маша… – Наташка подмигнула дочке, – моя милая аккуратная девочка, привыкшая к двум ураганам в семье. А ты хорошо выглядишь.

– Гуляю много. – Алена чуть смущенно улыбнулась: – Сама себе нравлюсь с животом.

Наташка включила стоящий на столе ноутбук. Раздалась веселая мелодия. По экрану побежали разноцветные круглые персонажи.

– «Смешарики»? – Алена подмигнула обрадовавшимся детям: – Я тоже иногда смотрю, мечтаю, что буду смотреть вместе с малышом.

– Универсальное искусство, – согласно кивнула Наташка. – И для семимесячных, и для таких юных… пенсионерок, как мы с тетей Алей…

– Тетя Аля, вы уже вышли на пенсию? – серьезно спросил Петя. – Ого, ничего себе… А вы на бабушку не похожи еще…

– Так, смотрим мультфильм молча, умные! И просвещаемся. Алька, ты хотела поговорить? Боюсь, не заявился бы Егор раньше – сегодня пятница. Видишь – догадываюсь, какой день… А иногда так закручусь – причем на одном месте, вот на этом: плита – горшок – уроки – опять горшок, что утром проснусь и не пойму – какой день, какой месяц… Знаю, что праздник скоро, а вот Новый год или Пасха, сразу не соображу, помню только, что что-то не доделали, не докрасили, не дошили… Иногда мне кажется, что меня самой уже нет, так в них растворяюсь… А по-другому не получается… – Наташка махнула рукой. – Я никогда Егору не звоню на работу. Он страшно раздражается, когда спрашиваю, скоро придет или нет. – Она повернулась к детям: – В порядке исключения, в честь Алены, смотрим мультфильм за едой. Всем ясно? Чтобы завтра снова не требовали.

Дети радостно кивнули. Они прекрасно знали, что «в честь» гостей часто разрешается то, чего не допросишься в обычные дни. Наташка быстро налила в бутылочку сок из соковыжималки, разбавила его детской водой, дала малышу, который тут же схватил бутылочку ручками и стал пить. Наташка села напротив Алены.

– Где твой-то?

– Где-то… – Алена посмотрела на подругу. – Наверно, на море.

– Ясно. С семьей?

– Да.

– Звонит?

– Нет.

– Ой, икру к блинам забыла! – Она вскочила и достала из холодильника открытую банку с икрой. – Ешь, не бойся, – не браконьерская. У тебя гемоглобин хороший?

– Гемоглобин-то хороший. А вот все остальное…

– Что? Белок?

– Да нет… – Алена посмотрела на детей. Те были увлечены мультфильмом, но она все равно понизила голос. – По-моему, за мной кто-то следит… Помнишь, мы однажды с тобой разговаривали и кто-то как будто вздыхал в трубке?

Наташка засмеялась:

– Так это Егор подслушивал, припадок ревности у него был. Признался мне потом.

– Правда? Ну, тогда ладно… А еще мне иногда кажется, что за мной кто-то идет по улице…

– Слушай, но мне тоже казалось… всякое, когда я Петьку ждала, по-моему… Да, точно! Я тогда одна гуляла часами, и мне все шаги за спиной чудились.

Алена посмотрела на подругу с надеждой:

– Да? Так, может, и мне только кажется? Хотя, знаешь, недавно в дверь кто-то ночью стучал и молчал. Раза три так было. Ночью все так страшно… Один раз – не знаю, то ли уже просто приснилось со страху, то ли правда… А два раза до этого – точно было.

– А у вас площадка теперь не закрывается?

– Закрывается.

– Ну а кто ж тогда стучит? Соседи, что ли?

– Там нет никого. Я один раз набралась храбрости, взяла скалку и вышла.

– Ты бы еще с зубной щеткой вышла, – покачала головой Наташка. – Смелая… И кто там был?