Итак, я была на 87 % уверена, что мне предстоят просто еще одни прекрасные каникулы с прекрасным парнем. Но… шесть лет. Мы ждали друг друга шесть лет. Конечно, я – безбожный ТВ-сценарист, а он был почти-что-священником, живущим на другом континенте. Все мои друзья и члены семьи смотрели на меня скептически и задавали вопросы вроде: «А ты уверена, что тебе оно надо?» Но их реакция делала тот факт, что спустя столько лет мы возвращаемся друг к другу, только лучше, не правда ли? И было в голосе Хуана и в его глазах что-то новое, когда мы болтали по скайпу. Он тоже начал задумываться, а есть ли что-то большее между нами.

«Ah, que linda sos», – ворковал он за компьютером. – Как ты красива.

«Будет время, чтобы узнать друг друга получше…»

Из-за работы я могла присоединиться к нему только в последнюю из трех его недель в Колумбии. Я уехала так рано, как смогла. Мой последний день с «Чаком» мы провели на Голливудских холмах, под надписью «Голливуд», снимая сцену из написанного мной эпизода. Его действие происходило в шахте под горами, вы угадали, я уверена, – в Колумбии. И вот наконец в день, когда я должна была лететь к Отцу Хуану, я проснулась с ужасной прической, а затем провела целый день на работе, снимая липовую Колумбию, которую сотни людей построили, потому что я это придумала. И вот наконец в полночь я уехала к своему аргентинскому любовнику в настоящую Колумбию, будучи во всеоружии до последнего миллиметра. Настолько эффектно я никогда еще не выглядела.

В самолете я сидела между двумя одинокими путешественниками лет двадцати с хвостиком. Она летела на свадьбу друга в Картахену, он – навстречу своему первому одиночному приключению. Мы все заказали напитки, и эти двое болтали через меня, пока я пыталась дышать ровно и усмирить свои фантазии в стиле «и жили они долго и счастливо». К концу полета мои попутчики обменялись номерами и собирались разделить такси до города. Я чувствовала себя аспирантом, который наблюдает за малышами-студентами, веселящимися в баре, и решает пораньше поехать домой.

«Мы начинаем посадку в город Картахена…»

Я проверила помаду, пока внутренний монолог набирал обороты:

«Что, если я начну жить на два города – в Буэнос-Айресе и Лос-Анджелесе, мы с Хуаном поженимся, я рожу детей, и мы все будем прекрасно говорить по-испански? Вот вам и не скучная версия моей остепенившейся личности, от которой у меня случаются панические атаки. Это будет как в прекрасном фильме. «Эй, а ты слышал о Кристин Ньюман? Она выскочила замуж за горячего аргентинского священника, и у них трое прекрасных детей, которые говорят на десяти языках, она продает по фильму в год и живет в доме в Аргентине! Какая счастливица!»

Мои попутчики переглядывались через меня, обмениваясь заигрывающими улыбочками.

«Добро пожаловать в Колумбию…»

Хуан ждал меня в аэропорту. Его белозубая улыбка на фоне загара и в обрамлении щетины сияла еще ярче.

«Пульпа», – сказал он, прижимая меня к груди.

Четыре недели спустя я снова стою в аэропорту, обнимая Хуана.

– Пульпа, – сказал он, совсем другим голосом.

– Я всегда буду благодарна за эту поездку, – сказала я, рыдая у него на шее.

– Я буду помнить тебя вечно, – пообещал Хуан. – Приезжай когда-нибудь снова навестить меня со своей семьей, – прошептал он мне на ухо.

Слезы текут по щекам, и я ухожу от своего изысканного Отца Хуана в последний раз, и сажусь на свой первый из двух самолетов, которые доставят меня домой к моему коту.

Понимаю, слишком неожиданно, что я рассказала, чем все кончится, до того, как вы узнали непосредственно саму историю. Но штука в том, что я и сама поняла, как это кончится до того, как прожила всю историю. Я поняла, что не случится никакого «жили они долго и счастливо в Южной Америке» спустя пару дней в Колумбии.

В наш первый день в Картахене мы с Хуаном были счастливы до небес, держались за руки и не могли поверить, что у нас получилось организовать эту поездку. Мы бродили по разгоряченным улочкам, он продолжал сиять, а я превращалась в мокрый выжатый помидор в белом платье. Североамериканцы просто хуже справляются с жарой, чем загорелые жители Южной Америки.

Сначала мы зашли в свой номер: там имелся кондиционер, однако там стояла и огромная, занимавшая всю комнату кровать, к чему мы пока еще не были готовы. Наш отель назывался Casa de la Fey – «Дом веры», – и на всех его стенах висели католические иконы, что заставило нас изменить планы и решить для начала пройтись по окрестностям.

Мы пытались наверстать пропущенный год, пили мохито и ели севиче, снимались на фоне десятков прекрасных старинных дверей и балкончиков Картахены, полных цветов. Мы случайно встретились с девушкой из самолета, которая глупо хихикнула, увидев Хуана, и сказала, что у нее свидание с нашим попутчиком сегодня вечером. Солнце село, и мы отправились в бар на крепостной сцене, где целовались на фоне розово-оранжевого Карибского моря на теплом, соленом ветру. Это было прекрасно. Магия все еще была с нами.

И в конце концов, выпив и расслабившись, мы упали на кровать и занялись любовью до ужина. И это оказалось… неидеально. Неплохой секс, однако немного странный. Не как годом ранее в Лос-Анджелесе. В поцелуях чего-то не хватало, и я стала ощущать легкое разочарование. Но я сказала себе, что слишком много хотела от этого первого секса после года перерыва, а также после стольких перелетов и стольких ожиданий. Ожидания всегда меня подводили. Так что мы приняли душ (идеальное занятие с Хуаном) и пошли ужинать на площадь, очень похожую на ту, где танцевали Майкл Дуглас и Кэтлин Тернер. Прошла еще пара дней, и мы отправились в национальный парк Тайрона – нетронутые изолированные джунгли и пляжи Карибского моря. По пути мы остановились у грязевого вулкана Тотумо – очень странное место, где ты залезаешь в грязь прямо в кратер. Похоже на гигантский муравейник, стоящий посредине абсолютного ничто. Вдоль склона установлена лестница, по которой ты поднимаешься в кальдеру с идеально влажной, теплой, липкой грязью. Она очень густая, поэтому можно сидеть в любом положении, как будто купаешься в пудинге. В ней крайне приятно бултыхаться со своим мужчиной, который делает тебе массаж.

Мы с Хуаном рисовали на телах друг друга смешные рожицы, занялись массажем, а потом спустились к реке, где женщины раздели нас и затем вымыли нас дочиста, как будто мы были их младенцами. Удалив грязь даже из самых недоступных мест, они обернули нас в полотенца, в то время как рядом играли их настоящие дети. Это, пожалуй, самое необычное спа, которое я когда-либо посещала, и стоило оно всего доллар. Даже не знаю, что понравилось мне больше – погружаться в теплую грязь или разрисовывать Хуана. Моя версия выбора Софи.