очень испугается, когда к нему такое прилетит. – Правитель одел на указательный палец левой руки перстень, и осмотрел руку. – Что ж, отец, – заметил Святозар, видя как внимательно, рассматривает шрам правитель. – Все-таки мы с тобой останемся отмеченными. Ну, и если не печатью, то хотя бы шрамом.

– Ах, мальчик мой, как я рад слышать, что ты опять начал шутить, – благодушно улыбнувшись, откликнулся правитель.

– Да, отец, теперь мне на душе стало легче. А когда я спасу Эриха, может быть, и совсем оправлюсь… Отец, и раз теперь я разрушил заговор, мы можем позвать Тура и сказать ему, что я начну его обучать магии, – предложил наследник, и, оробевши воззрился на правителя, будто страшась, что тот может передумать.

– Хорошо, сын, так и поступим. Скоро он вернется с конной прогулки, и ты ему сам об этом скажешь. Ведь я вижу, как ты хочешь его порадовать, – подбадривающе кивнул правитель и ободрительно похлопал наследника по спине.

– Отец, – прервав томительное ожидание брата, обратился к правителю наследник, немного погодя. – Мне кажется нашим другам не стоит знать, что мы изменили традиции.

– Как же, мальчик мой, я скрою шрам? Нет, мне это не удастся, – задумчиво проронил правитель, и сызнова раскрыв ладонь, зыркнул на все поколь пылающий рубец на коже.

– Но, что ты им скажешь? – с тревогой в голосе спросил Святозар и беспокойно повертел на своем пальце перстень.

– Скажу, сын, что так тебе повелел ДажьБог, когда ты побывал в Беловодье. Что он решил уничтожить различия между сыновьями моими, снял печать и позволил учить Тура, – молвил правитель и теперь сам нервозно застучал костяшками пальцев по столу.

– Я помню, как ты, отец, воспринял мои слова. И если бы я не рассказал тебе всей правды, то ты мне никогда бы не разрешил исполнить положенное, – совсем тихо заметил Святозар, и, глянув на встревоженное лицо правителя, где на высоком лбу залегли прерывистые морщины и сам весь, словно похмурел. – Знаешь отец, ДажьБог так ко мне добр, чтобы меня не сжигал стыд за неправильный поступок, он дал мне познать свою душу тогда, когда я вырос и овладел магией. А мне кажется, что я недостоин ни его, ни твоей любви. И меня так страшит, что скажут твои други, узнав об изменении традиций. Ведь эти изменения принес я.

– В Восурии не принято менять традиции это верно, – произнес ровным голосом правитель и положил наследнику руку на плечо, вроде даря тем самым ему свою защиту. – Именно наши обычаи, наша вера, поддерживает наш народ и землю. Но, чтобы ты не говорил о себе, сынок, как бы не думал, люди вокруг тебя уже создали мнение, создали сказ… И в этом сказе ты, мальчик мой, светлый и добрый юноша, который может жертвовать собой ради близких, а значит, не стоит тебе бояться моих другов… Не стоит, ведь они ведают о тебе достаточно, чтобы видеть твою смелость и мудрость, и я уверен, они нас поймут. И потом, не забывай, это я позволил изменить традицию, ведь я правитель, а не ты, сынок.

– Хорошо, отец, что ты рядом со мной, – надрывисто задышав, добавил Святозар не сводя смятенного взора с Ярила. – Ты самый лучший отец на свете. Иногда, я удивляюсь, как все эти пятнадцать лет я мог жить без тебя, без твоих мудрых слов, без твоей поддержки…

Правитель приобнял наследника за плечи и привлек к себе, да едва ощутимо коснувшись губами его густых, вьющихся волос ласково сказал:

– И я, сын мой, тоже не представляю, как мог жить так долго без такого чудесного и доброго мальчика…моего дорогого мальчика.

Через некоторое время в гридницу постучали, а посем вошли Храбр и Дубыня, сопровождавшие младшего сына правителя на конной прогулке.

– А, где Тур? – спросил Ярил, выпуская Святозара из объятий.

Дубыня широко улыбнулся, лицезрев наследника и правителя, да гулко молвил:

– Да, где? Не успел спрыгнуть с коня, как куда-то на двух своих ножках ускакал.

– Дубыня, прошу тебя, найди этого скакунчика и позови в гридницу. Ему наследник, кое-что сказать хочет, – попросил Ярил. А когда Дубыня согласно кивнув головой вышел из зала, обратился к Храбру, – ну, а ты чего Храбр там встал, иди к нам присядь.

Наставник неспешно приблизился к столу и опустившись на лавку напротив правителя и наследника, с любопытством обозрел Ярила, а погодя и Святозара да участливым тоном поинтересовался:

– И скажи мне Ярил, что ты такой довольный? Улыбаешься так широко, да светишься изнутри, словно что-то случилось хорошее. Давно я тебя таким не видел.

– Сейчас, друг мой, Дубыня и Тур придут и я все расскажу, – ответил Ярил и как правильно заметил Храбр широко заулыбался и даже засветился изнутри.

Не успел правитель произнести последнее слово, как в гридницу вошли Дубыня и Тур. Младший сын правителя еще даже не успел раздеться, и был обряжен в забрызганный грязью куртик, короткополую с рукавами теплую одежу, наподобие кафтана.

– Туруш, сними куртик и иди за стол, – окликнул сына Ярил. – И ты Дубыня тоже садись. Мы с наследником должны вам что-то рассказать, – добавил он. А когда Дубыня и снявший куртик Тур сели около Храбра, миг помедлив начал говорить, – вы знаете други мои, и ты Тур, что наш наследник, мой сын Святозар, не простой человек… Он не просто обладает великой магией, которая не доступна мне, да и другим ведунам, но он еще и любимец Богов. Когда Святозар вернулся из Беловодья он рассказал мне, что по велению ДажьБога и с разрешения нашей прародительницы коровы Земун он дотронулся до «Око мира» и познал свою душу, и прошлые жизни…

– Отец, – беспокойно проронил наследник, испугавшись, что правитель раскроет тайну.

– Не тревожься, Святозар, я не скажу ничего такого, что может раскрыть доверенное тобой мне, – отец положил руку на плечо сына и успокоительно похлопал по нему. – Путь моего сына это не только победа над Нуком, но и изменение традиций, которые оставил нам Богомудр. Так повелел Дажьбог моему сыну!

– Что ты имеешь в виду Ярил, говоря об изменении традиций, – негромко спросил Храбр и нахмурил брови, да кинул такой взгляд на Святозара, что тот затрепетал всем телом.

Правитель сжал крепко плечо сына, точно успокаивая его, и протянув левую руку, раскрыл ладонь. Други глянули на шрам, и, подняв встревоженные лица, смурно воззрились на наследника.

– Это не значит, что мы лишились магии, – прерывающимся голосом поспешил успокоить другов отца Святозар. – Мы из рода Богомудра, как обладали магией, так и будем обладать. Только теперь не перстень и первородство будет выбирать