Давид покачал головой:

– Не думаю. Если в двадцать втором году это можно было бы как-то объяснить, то сейчас… не думаешь же ты, что Тесей пользовался антикварным чемоданом. Тем более то, что он нёс, не выглядело настолько древним. Конечно, это может быть лого другого бренда…

– Любопытное совпадение, – согласилась София, а затем решила взглянуть и на другие снимки.

– О, взгляни, а это, похоже, юный Мино! – воскликнула она.

Давид был занят тем, что смотрел, как София разглядывает фотографии: чуть склонившись, совершенно не заботясь о том, как платье из тонкого материала с лёгким глянцевым блеском льстит изгибам фигуры.

Он вдруг снова положил руку на её талию и невинно поинтересовался:

– Это египетский хлопок?

Чуть погладив ткань в районе поясницы, Давид взглянул Софии в глаза.

– У меня тоже.

– Что с тобой сегодня? – спросила она серьёзно.

И в самом деле… Он отнял руку.

– Виски, – он продемонстрировал бокал, – платье, – Давид кивнул в её сторону. – Не уши. Кошачьи уши – не мой фетиш.

Чуть подумав, он произнёс:

– Мне, наверное, стоит извиниться, – он потёр шею. – Когда немного выпью, становлюсь как Железный Дровосек без мозгов. Вот за это не люблю вечеринки, на них всегда происходит что-нибудь глупое.

София внимательно посмотрела на него, затем ответила:

– Без сердца. У Железного Дровосека не было сердца. Так он о себе думал, но оказалось, был способен любить сильнее многих.

Давид задумчиво потёр щетину.

– Ты уверена? Я был убеждён, что… С другой стороны, эту историю я сам в глаза не видел, её читала мне мама. А это значит, что моё сознание способно переврать все факты.

Она улыбнулась кончиками губ.

– Ты, возможно, похож на Железного Дровосека больше, чем думаешь, – шутливо и в то же время с нотками лёгкой грусти произнесла София. – Но с мозгами у тебя всё в порядке, не переживай. Я пойду к Марте, она хотела рассказать мне что-то очень важное.

Давид посмотрел Софии вслед, а затем склонился к фотографии, где, по её словам, был изображен молодой Мино. Посмотрел и в изумлении отпрянул. Могло ли это быть правдой?

Он вновь приблизился к снимку, вгляделся в черты лица. Мино сильно изменился за последние двадцать лет. Сейчас это был внушительный мужчина, тогда – хрупкий юноша с нелепыми редкими усами.

Давид пересёк комнату, кажется, за пять шагов. Попутно отметив качественную технику на кухне и удачное расположение обеденного стола у большого окна, он подлетел к Софии. Та только подошла к Марте и теперь изумлённо уставилась на Давида, изъявившего желание «сказать кое-что ещё».

Марта попыталась съязвить, но он поднял руку, призывая к молчанию.

– Хотите обсудить школьные каникулы вашего жениха?

Она потупила взор и замолчала. София, которая, судя по взгляду, не совсем поняла, что означали последние слова, пошла следом за Давидом. Они вернулись к фотографиям на стене.

– Тебе этот молодой человек никого не напоминает? – он ткнул пальцем в снимок.

– Так, беру свои слова про мозги обратно, я же сказала, что это Мино, – София сложила руки на груди.

Вырез её платья не был предназначен для таких выкрутасов. Только не в случае, если находящиеся рядом мужчины должны были оставаться в твёрдом уме.

Давид дал себе мысленную оплеуху и, сверх меры разозлённый собственными мыслями, зашипел:

– Мы видели его на других фотографиях.

София присмотрелась.

– На каких?

– Он был на некоторых снимках в альбомах твоих родителей. Может быть, на двух или трёх. Я запомнил эти усики. Ничего хуже девственных усов ещё не изобрели.

У него тоже такие были, и подросток Давид был достаточно слеп и самонадеян, чтобы считать, будто они делали его брутальнее и взрослее.

– Хм-м-м, – протянула София. – И что это всё значит? Что Мино знаком с моими родителями?

– И с Лео Леопарди тоже, – кивнул Давид.

Тут глаза её удивлённо распахнулись.

– Как думаешь, он знает? Знает, кто мой настоящий отец?

– Есть только один способ проверить. Пойдём найдём его.

Он не был уверен, почему решил, что это важно. Но Давид был настолько поражён и заинтригован, что в поисках Мино решительно обследовал все апартаменты (очень просторная и светлая спальня, но маленькая гардеробная, что, впрочем, легко исправить, сделав перепланировку). София ходила за ним по пятам.

– Он может скрыть правду, – сказала она ему в спину.

– Слова могут быть лживы, но тело не лжёт, – отрезал Давид.

Наконец Мино обнаружился в компании Адама и ещё пары зоологов.

– Слышал, есть предварительные результаты о том, что химерность передаётся только от родителей к детям, – громко заявил Давид, бесцеремонно прерывая разговор.

Все, кто стоял рядом, перевели на него недоумённые взгляды.

– Да, Сезар, – с усмешкой ответил Адам, – тебе стоит немного прокачать навыки светской беседы. Но наблюдать эти первые неловкие шаги – будто смотреть, как оленёнок учится ходить.

Давид сурово взглянул на Адама, а затем снова обратился к остальным:

– Что вы думаете об этом? Как зоологи? Звериная сущность родителей влияет на то, кем будет ребёнок?

Коллеги Адама включились в беседу более чем охотно. Вскоре в их кружке началась настоящая научная дискуссия.

Главное, что можно было из неё вынести: то, в какого зверя обращается человек, напрямую влияет на то, в кого будет обращаться его ребёнок.

– Но здесь действуют другие законы, не такие, как у животных, – объяснял один из учёных. – При скрещивании разных видов мы часто имеем не плодовитое потомство, что отличается от скрещивания животных одного вида. То есть мы можем получить гибрид осла и зебры, но жеребят у него, скорее всего, не будет. Что мы наблюдаем с химерами? Даже у родителей с разной звериной сущностью может быть плодовитое потомство.

– Что подтверждает гипотезу о том, что химеры – это люди со звериной сущностью, а не звери с человеческой, – добавил его коллега.

Давид с любопытством уточнил:

– В таком случае кто родится у химеры-змеи и химеры-волка?

– А вот это очень интересно! – воскликнул третий учёный, поправляя очки с толстыми линзами. – Если смешиваемые виды близки, то может произойти гибридизация. А если различны, как змеи и волки, то с наибольшей вероятностью доминантным будет только один ген, либо змеиный, либо волчий. При этом у потомства может проявиться ген бабушки или дедушки.

– То есть если София, – Давид указал на свою спутницу, – полульвица-полупума, значит, её родители либо были львом и пумой, либо только чем-то одним, а посторонний вид примешался от более дальних предков?

– Либо один из родителей тоже полулев-полупума, – кивнул один из зоологов.

Давид хмыкнул и задумчиво потёр подбородок. Всё это время он исподтишка наблюдал за реакцией Мино, но тот казался невозмутимым, лишь со спокойной вежливостью переводил взгляд с одного собеседника на другого.

– В таком случае все сегодняшние химеры должны нести в себе информацию об огромном количестве видов, – предположил Давид.

– Это и затрудняет изучение, – кивнул Адам. – Но мы заметили тенденцию: химеры инстинктивно ищут партнёров со схожей звериной сущностью. Либо выбирают обычных людей.

– Но химеры-гибриды