тоже известны, – добавил Мино, – например, мантикора – гибрид человека, льва и скорпиона.

– Однако при исследовании мы не рассматриваем сказки народов мира, – тут же язвительно отозвался один из зоологов, – поэтому делаем выводы только на основе тех исследований, что можем проводить благодаря «Нейму».

Мино снисходительно улыбнулся и ничего не ответил.

– А как влияет вмешательство генов обычного человека? – поинтересовался Давид.

– Как-то влияет, – усмехнулся Адам. – Если бы мы знали ответы на все вопросы, нас бы не было так много, – он обвёл рукой гостей вечеринки.

Здесь, конечно, присутствовали далеко не все обитатели «Нейма», но компания собралась явно больше, чем из сорока человек. И среди них были и химеры и учёные.

Давид кивнул, а затем спросил:

– Но не все химеры попадают в «Нейм», не так ли?

Краем глаза он следил за реакцией Мино. Тот глядел равнодушно.

– Всех не вычислишь, – ответил Адам, – и объявление в газете тоже не повесишь. «Ищем зверолюдей для проведения опытов. Бесплатное жильё и питание гарантируем».

– В таком случае как химеры попадают сюда?

– Ты сегодня очень любопытен и словоохотлив, Давид, – заметил Мино, с интересом глядя ему в глаза.

– Действие алкоголя на меня всегда бескомпромиссно, – отозвался он, дёрнув плечом. – Я лишь размышлял… если бы ты знал какого-нибудь зверочеловека, Мино, то предложил бы ему «Нейм»?

– Вероятно, – с предусмотрительной осторожностью отозвался тот.

– И, как считаешь, любой бы согласился? Здесь, в «Нейме», для химер созданы лучшие условия. Организация обеспечивает медицинскую помощь с учётом звериной сущности, такого нет ни в одном госпитале, даже по самой дорогой страховке. И не нужно волноваться из-за случайных обращений. Есть возможность свободно общаться с теми, кто находится в такой же ситуации.

Мино задумчиво поджал губы:

– Думаю, кто-то может и отказаться. Например, чтобы оставаться независимым.

Его реакция не была похожа на реакцию человека, что-то скрывающего.

Давид постепенно сбавил обороты, задав ещё лишь пару вопросов. Затем отделился от группы, утягивая за собой Софию.

– И что? – спросила она, когда они подошли к бару.

Он предложил ей игристое, она приняла бокал, но пить не спешила. Сам же подхватил ещё один стакан с виски и вновь повернулся к Софии.

– Мино не знает, что Леопарди – твой отец, – тихо, но уверенно заявил Давид.

– Можно было и нормально спросить у него, – проворчала она. – Вы, может, не слышали о такой функции, доктор Сезар: откровенный разговор, без хитрых подкатов и завуалированных манипуляций.

– Я слышал о функции «соври, если не хочешь отвечать честно», Михельсон, – отозвался он, озираясь. – Многие ею пользуются во время «откровенных разговоров». Хочешь выяснить правду – не спрашивай в лоб. Что там?

Давид указал в угол комнаты и потянул Софию за собой. За неприметной дверью, замаскированной под стеновую панель, скрывалась маленькая библиотека с письменным столом. Осмотревшись, он прикрыл за собой дверь и пояснил:

– Здесь мы можем поговорить, не боясь быть услышанными.

София вздохнула и села на широкий подоконник. В окно было видно круглую площадь и два других корпуса. Смеркалось, поэтому Давид включил светильники.

– Несмотря на то что Мино неизвестно о твоём родстве с Леопарди, думаю, они знакомы. Сейчас можно спросить его обо всём открыто. Но…

Он взглянул на задумчиво глядящую вдаль Софию.

– …если тебе это нужно.

Она стянула обруч с ушками и запустила пальцы в волосы, чтобы помассировать голову.

– Я не знаю, Давид. Меня… меня не особенно трогает сам Лео Леопарди. Даже то, что он тоже химера – ну и? Если бы я узнала обо всём хотя бы год назад, до «Нейма», то уже, наверное, бежала бы к нему на встречу. А теперь он не сможет сказать мне ничего нового. Мне тяжело принять всё это из-за родителей, – она прижала руку к груди и скривилась, как от боли. – Из-за мамы. Она всю жизнь заставляла меня чувствовать себя виноватой из-за моих… уродств. И это так несправедливо, ведь на самом деле виновата она!

Давид выдохнул:

– О чём ты говоришь, какие уродства? – он подошёл чуть ближе, но всё ещё оставался на достаточном расстоянии, чтобы держать себя в руках и не бросаться с утешающими объятиями. – Ты уникальна, даже по меркам химер. У тебя два удивительных дара. Не стоит искать, кто виноват. Ищи, кому стоит быть благодарной.

София фыркнула и тут же шмыгнула носом. Ну вот, она ещё и плакала. Давид растерянно огляделся, но в комнате не было ничего, что могло бы развеселить огорчённую женщину.

Он решил дать ей время, сам же стал неспешно прогуливаться вдоль полок, бездумно разглядывая книги.

Между двумя стеллажами тёмного дерева, подсвеченная мягким светом, висела картина. Давид прочитал подпись: «Пабло Пикассо. Минотавр и мёртвая лошадь у пещеры перед девушкой в вуали. 1936 г. Авторская копия».

Полотно выглядело жутко. Пугал не только сюжет: чудовище, несущее мёртвую лошадь, как какую-то рухлядь, отходило от тёмной пещеры, из которой кто-то протягивал руки в умоляющем жесте. Сама манера, в которой был изображён Минотавр, похожий на дьявола, с огромными ручищами, одной из которых он взмахнул в сторону девушки с вуалью, наводила ужас. Чёрные пятна-дыры в пещере и в теле лошади, резкие цвета – красный, синий, грязно-розовый – и сюрреалистичность происходящего вместе создавали неприятный эффект. Давид не мог понять, что происходило, но нутром чувствовал многозначность картины. Как будто она точно что-то подразумевала, но без дополнительной информации невозможно было понять, что именно.

Он продолжил исследование полок.

Внимание привлёк внушительный том. На потёртой тёмно-красной поверхности не было никаких надписей, но на корешке с рёбрами можно было разобрать буквы «de Bodin».

Книга лежала на отдельном постаменте и выглядела очень старой, тронь – рассыпется. Однако любопытство взяло верх, и Давид осторожно приоткрыл её.

– «De la démonomanie des sorciers». «Демономания колдунов», – вслух перевёл Давид. – «Жан Боден».

– Интересное чтиво, хотя и спорное, – раздался голос у него за спиной.

Давид обернулся – оказалось, Мино бесшумно вошёл в библиотеку, на что София не обратила никакого внимания, продолжая глядеть в окно и выводить пальцем рисунки на запотевшем от её дыхания стекле.

– Очередная средневековая охота на ведьм? – уточнил Давид, разглядывая титульный лист. – Тысяча пятьсот восемьдесят первый год!

Мино кивнул, затем бросил взгляд на Софию.

– Я не помешал? – уточнил он.

Давид несколько мгновений смотрел на него, затем ответил:

– Либо помешал, либо пришёл как раз вовремя. Зависит от Софии.

Та наконец спрыгнула с подоконника и подошла к хозяину комнаты.

– Ты знаешь Лео Леопарди? – спросила она без обиняков.

Этот вопрос не застал Мино врасплох, не исказил лицо гримасой изумления.

– Да, мы тесно общались, когда он ещё был Оджасом. Правда уже с громкой вымышленной фамилией Нарасихма.

– Громкой? – удивилась София.

– Нарасихма – божество в индийской мифологии. Одно из воплощений верховного божества Вишну. Человек-лев, – он многозначительно поднял брови.

– А что насчёт того, что ты знаком с моими родителями? – явно обвиняющим тоном поинтересовалась София, сложив руки на груди.

Теперь Мино выглядел удивлённым:

– В самом деле? Я… –