— У меня с той смены Толя Борисов остался. На вторые сутки. Отгулы зарабатывает перед отпуском. На море собрался с молодой женой.

— Так какого хрена… Борисов!

— Я, — вышел вперед молодой охранник, которого Уланов отработал у дома.

— Что происходило здесь вчера?

— Ничего особенного. Только турок приезжал.

— Кто такой?

— Гость господина мэра, а как имя, фамилия, не знаю.

— Дальше!

— Побыл тут до вечера, уехал. У него «Лексус», внедорожник.

— Больше никто не приезжал, не уезжал?

— Нет!

— Ночью?

— Тоже нет, а вот утром…

Полковник сблизился с охранником:

— Что утром?

— Я сам не видел, позавтракал и пошел спать, мне потом Черт рассказывал.

— Какой еще Черт?

— Чертов Вадик, напарник.

— Да говори ты, мать твою…

— Да, сейчас, извините, в туалет сильно потянуло…

— В штаны наложил?

— Вроде еще нет!

— Молчун, — вызвал полковник прапорщика.

— Я!

— В сортир этого и обратно.

— А задницу ему не подтереть?

— Я сам сейчас надеру тебе твою задницу… выполнять!

Борисова отвели в туалет. Вскоре привели.

Полковник тут же приказал:

— Говори, засранец!

— О чем?

— Ты что, придурок? О том, что рассказал тебе Черт… Чертов.

— А?!

Охранник сдвинул набок берет, почесал за ухом.

— В общем утром, часов в девять, может чуть позже, но ненамного, в усадьбу приезжала баба во всем черном, турок и с ними трое. Одного звали Василий, фамилия, по-моему, Лахно, он звонил кому-то, представлялся. Еще одного назвали Русланом, третьего Николаем. Баба приезжала на «Мазде», а вот турок и троица на «Лексусе»» и «Сузуки». Баба с турком зашли в дом, третий мужик, Николай, выгнал из-под навеса «Газель», поставил задницей к центральному входу. Из внедорожников вытащили кучу мешков, рюкзаков, сумок. С ними двое прошли в дом и через какое-то время в обратку, но с полной тарой. Это должны были камеры заснять, они охватывают всю территорию перед домом. Грузили в «Газель». Все делали быстро. Где-то около десяти уехали. Последним турок, что обошел территорию.

Уланов спросил:

— А турок заходил в сторожку?

— Он везде был.

Смолинский понял майора, дал команду своему помощнику, который подогнал «Хонду» к самим воротам, капитану Орленко:

— Вадим, проверь запись за сутки.

— Есть.

Капитан зашел на КПП, пробыл там недолго.

Вышел, неся коробку.

— Ну что? — спросил полковник.

— Мне надо поработать. Сейчас в записывающем устройстве стоят кассеты, фиксирующие происшествия в усадьбе с 10.00. Вчерашней нет. Но аппаратура здесь поставлена хитрая. Как раз предусматривающая случай несанкционированного изъятия носителя информации. Она, информация, автоматически копируется на внутренний микроноситель, доступ к нему закодирован, постараюсь раскодировать, тогда получим нужную информацию.

— И долго это? — спросил Смолинский.

— Как пойдет, — пожал плечами капитан.

— Ты поторопись, Вадим, очень тебя прошу.

— Сделаю все, что в моих силах.

Капитан устроился в машине, полковник повернулся к старшему:

— Почему не сказал, что турок изъял кассету?

— Так меня никто и не спрашивал.

— Номер «Газели», надеюсь, запомнил?

— Это да, конечно. Она тут постоянно стояла. Недавно выезжала с водилой в Москву.

— С водилой?

— Ну да, сменщик говорил.

— Точно в Москву?

— Да. Это уж от водилы узнали ребята.

— Кто водитель?

— Один из трех, что отираются тут то с турком, то с «черной» бабой, больше с бабой. Мы ее меж собой «черной вдовой» назвали.

— Почему?

— На ведьму похожа, лицо всегда закрыто, платье хоть и обтягивающее стройную фигуру, не узнать ее, не переодев, невозможно. Она всегда во всем черном. Даже волосы черные. Такая хуже любого бандюка.

— С чего ты это взял?

— Не знаю, но уверен, убьет, не задумавшись.

— Номер?

— …, но в Москву «Газель» выезжала под иным номером…

— Других знаков не применялось?

— Насколько знаю, нет. А что с нами будет?

— Расстреляем к чертовой матери.

— Да это-то за что? — ахнули охранники.

— Шуток не понимаете? Что с вами может быть? Дадите показания и, если не замешаны в преступлениях, поедете на другой объект, если до этого ваш шеф вас же и не уволит.

— Это он может!

— Стоять пока у КПП. И без фокусов. Лишние движения и огонь на поражение, ребята у меня нервные, злые и имеют очень большие полномочия. Ясно?

— Так точно, — ответил Жариков.

Охранники отошли к КПП и там присели на небольшую скамейку, потирая кто затылок, кто промежность. Кому куда прилетело от спецназа при щадящей нейтрализации.

Из машины крикнул капитан Орленко:

— Товарищ полковник, вас по «спутнику» вызывает начальник Управления.

Смолинский сплюнул. Габранову не спится и ему нужен доклад о захвате склада, а что докладывать? Как бандюки провели элитную группу и лично его, полковника Смолинского?

— Иду!

Орленко понимал, что разговор предстоит далеко не лицеприятный, посему предложил:

— Товарищ полковник, может, доложу, что вы вне объекта?

— И что я такое делаю?

— Как что, руководите операцией, связи с вами нет из-за радиопомех.

— Чего уж, Вадим, откладывать? Уж лучше раньше получить, что причитается. И причитается по справедливости.

— Ну, как скажете.

Смолинский вышел на площадку. Спутниковая станция была размещена на капоте «Хонды». Он поднял трубку, щелкнул переключателем:

— Полковник Смолинский на связи!

— Что у тебя?

Полковник доложил.

Наступила тишина в эфире, затем:

— Значит, упустили заряды?

— Получается так.

— Ты представляешь, чем это может обернуться?