Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подхожу к нашей элитной многоэтажке не в лучшем расположении духа, прихрамывая на правую ногу. Через минут тридцать и думать забуду, но сейчас пока наступать больно.
Сегодня даже вид нового жилья настроения не поднимает. А так радовалась, что у нас с Судьбинушкой собственная квартира появилась! Макс ведь так и сказал, что она для нас с Судьбинушкой. Или, погодь, это Валька говорила? Не суть! И кто после этого смеет сказать, что Степан на мне жениться не станет?!
Поднявшись на лифте, чувствую еле уловимые, добравшиеся прямо до лифтов, аппетитные запахи жареного мяса.
Только сейчас понимаю, насколько я не только ушибленная, но ещё голодная и злая!
Кто это так ароматно расстарался?
Неужто, мой меня с извинениями ждёт?!
Тогда уж точно, чудо будет. Судьбинушка же совсем ничего готовить, кроме пельменей и макарон с гречкой, не умеет.
Но предчувствие оно такое… — не обманет, плюс голодный желудок оповестил, что надеется, что это всё-таки нас кормить будут!
Тихонечко, совсем неслышно, отворяю дверь и просовываю нос.
Аппетитные запахи, за которые я уже готова окончательно простить всё, берут в свой плен, обволакивая.
К тому же установить мир назло Ксюхе будет вдвойне приятнее. Нет, чтоб по-человечески со мной поговорить… Может быть тогда и я ее понять захотела. Или хотя бы посочувствовать смогла. .К.н.и.г.о. ед…н.е.т.
Ой, а чё это я в квартиру только голову всунула и нюхаю?
Захожу целиком, но свет не включаю. В этой нашей квартире все идеально, но только света уличного в прихожую даже днем не попадает.
С каждым вздохом, наполненным запахом ароматной говядины, про Ксюху вспоминать хочется всё меньше и меньше.
Настроение резко ползет вверх!
Решаю тихонечко подкрасться и внезапно обрадовать!
Нащупываю в полумраке тумбочку и кладу на нее свою сумку.
Желудок издает радостный вопль на всю прихожую, выдавая моё присутствие с потрохами, но из глубины квартиры слышится голос Судьбинушки, — видимо, трепется по телефону и даже мой приход проворонил.
Разуваюсь и наступаю на что-то мягкое, валяющееся на гладком полу.
Лезу в сумку за телефоном, достаю и подсвечиваю экраном то, во что вляпалась.
— Да ты ж, моя озабоченная зая! — шепчу восхищенно!
Пол усыпан дорожкой из лепестков роз!
Разве тот, кто не любит, будет такое придумывать?!
Мой боевой настрой высказать всё и прояснить окончательно, сходит на нет. И так всё понятно. Хотя дату свадьбы сегодня, опосля ужина, проясним обязательно.
Осторожно делаю первый шаг, выбирая место попушистее. Приятно!
Сколько ж он ради меня цветов ощипал?! Это ж тебе не куриц щипать, — розы-то колючие!
Мой, Судьбинушка: старался, ждал, готовился! А я, между прочим, раньше именно о таком и мечтала: чтобы прямо вот так меня муж встречал, ждал!
Бабы наши качали головами и вздыхали, что мне в нашей вымирающей деревне жениха не сыщется. Единственного жениха на деревне — Петьку, в суженные Вальке пророчили, а я в их глазах, даже в большой деревне никого бы не сыскала. Вот теперь посмотрят, какой у меня видный, да еще и не бедный Судьбинушка.
Ловлю себя на том, что присела и перебираю бархатистые листочки. Пыталась понюхать, но им не перебить запаха мяса.
Я вообще-то мечтала, чтобы все начиналось так, в первую брачную ночь. Вот прям, как сегодня, — с порога и романтично! А было как-то, ну совсем не так. Не то, чтобы плохо, да и Степан себя умеет преподнести, но разочарование я на утро почувствовала, хотя и гнала это неправильное чувство прочь из души. К тому же домовенок тогда разошёлся. Воспитательную беседу со мной, опосля, решил провести.
Зато никто не мешает нам с Судьбинушкой наверстать всё сейчас! Как там говорят? Начать заново?! Глупо, конечно, ведь заново не бывает. Но насладиться красивым жестом Судьбинушки я могу, пусть его и подтолкнуло чувство вины. Видать, прижгло одно место, в котором совесть пряталась.
Крадусь по цветочной дорожке на голос. А с кем он там, интересно, говорит?
Впереди мерцает свет от свечей. Они стоят на полу вдоль стен, да по всем поверхностям расставлены. Стол, как я и предполагала, накрыт в обеденной зоне. На столе даже канделябр хрустальный стоит, правда, не подожжённый.
Бархатистый и в то же время довольно звонкий смех Судьбинушки заставляет улыбнуться ещё шире!
Расслышав слова, остолбенев, замираю.
Стою и не верю своим ушам!
Это я прямо перед входом в нашу спальню застыла, не успела себя обнаружить, а вот теперь от каждой фразы — душа на части рвётся!
Лучше бы я не слышала, не знала!
Нет!
Пусть… Хорошо, что сейчас, не потом…
Губы дрожат. Кажется, пальцы рук тоже. Со злостью прихлопываю покатившуюся слезу на щеке, словно комара.
Дура!
На шлепок голос затихает, а я… — я не хочу больше этого вранья!
Хватит тешить себя надеждами, самообманом!
— Моди, детка, это ты вернулась? — спрашивает, и я слышу его шаги.
Не хочу сейчас видеть его смазливую рожу и слушать лживые оправдания!
Всё! Хватит!
Бегу в прихожую, наскоро обуваюсь, хватаю сумку и вылетаю на улицу.
Я верила! Верила вопреки всему, — потому что хотела верить! Потому что Он — моя судьба! Потому, что хотела красивой любви всем на зависть! Хотела показать миру, что и меня можно любить!!!
Я ж в полной уверенности, что он мой Судьбинушка всю себя без остатка отдала, а он!
Пусть даже и отдала! Пусть уже ничего не вернуть! Но мне такой судьбы уже не надо!
ЭПИЛОГ
Вырываюсь из подъезда на «чистый» воздух, глотая предательские слёзы.
А ведь я сама всегда всем говорю, что из-за мужиков рыдать, — глупость последняя!
Что ж, сама дура.
Красота ему моя цыганская не по нраву! Породы стыдится! А сам-то?! Чистокровный, нашелся… Да в его крови викинги были, ещё и немец примешался. Морда белобрысая! Даже брови светлые — тьфу, порода твердолобая!
Я уж решила, что после свадьбы Вальки, и наша очередь настала. Когда розы со свечами увидела, мелькнула во мне надежда, что вот, сегодня, мне самой тему поднимать не придётся… сам всё скажет…
Никак не ожидала, что он с тем самым другом обо мне по телефону трепаться будет: «Ну, извиняй, что скрывал. Фотку получил? Да, согласен, что она знойная красотка, но ты вообще представляешь, как я буду цыганку с родителями знакомить? Ни образования, ни адекватности. Прикинь, замахнулась, на следователя поступать.