По его словам, последний нокаутирующий удар он получил всего месяц спустя, утром 25 сентября, когда узнал, что умер Джон Бонэм – захлебнувшись собственной рвотой после очередной алкогольно-наркотической адской ночи.

– Я точно знал, что со мной. Я уехал с гастролей Heaven And Hell. Оззи в группе больше не было, а мне было очень трудно вписаться в новый состав Black Sabbath. Мне было тяжело, и я ушел из группы. В общем, ко мне каждое утро приходила торговка наркотиками и приносила положенную дозу. А однажды утром она пришла совершенно убитая горем, плакала навзрыд, потому что она была большой фанаткой Led Zeppelin, просто обожала Led Zeppelin. Я спросил: о, блин, что происходит? Она ответила: «Бонэм умер». Первая мысль, которая мне пришла в голову, была очень эгоистичной: «Я следующий». Ну, типа, «Я пойду прямо за тобой, Джонни. Прямо за тобой».

Потому что я валялся в постели, как скелет, и каждый день ширялся. Мне было так плохо, что я даже не мог жить вне дома. Я вообще не мог выйти из дома, потому что вне спальни не мог толком функционировать. Поэтому я и подумал: «Я за тобой».

Он замолчал, вздохнул, и его голос вдруг снова задрожал.

– На его месте мог бы быть я, легко. Удивительно, что умер он, а не я. Я мог бы последовать за ним в любой день. Собственно, прошлой ночью я тоже много выпил, но выжил. Я был уже под кайфом. Знаешь, продавщица приходила пополнить мою дозу, так что я был уже совершенно сломлен в то утро, когда узнал эту новость.

В этом состоянии Билл провел еще много, много времени.

– Мне дали девяносто тысяч долларов. И сказали «У*бывай»!

Июнь 1979 года, и меня только что познакомили с Оззи Осборном, ненадолго вернувшимся в Лондон после того, как его выгнали из Black Sabbath. Мы были на мальчишнике бывшего басиста Rainbow Джимми Бэйна, и на него собрались все, кто хоть что-то из себя представлял на рок-сцене, в том числе музыканты Thin Lizzy, UFO, Iron Maiden и нескольких других групп. Все были в отличном настроении – все, кроме Оззи, который ушел в запой и явно пытался как можно быстрее растратить свои девяносто штук. Приглядевшись поближе, я увидел, что у него слюни текут.

– Оставили умирать, бл*ть, – продолжил он, глядя куда-то сквозь меня. – Вот ты бы что сделал?

Но, не дожидаясь ответа, он шаткими шагами пошел дальше, сопровождаемый двумя телохранителями, говорившими с бирмингемским акцентом; они водили его по комнате, словно слона из басни. «Девяносто тысяч долларов… и сказали убираться…» – пробормотал он в сторону следующей протянутой руки.

– Я думал: вот и все, моя жизнь кончена, – задумчиво сказал Оззи, когда я напомнил ему об этом случае несколько лет спустя. – Я искренне считал, что скоро буду жить на сраное пособие по безработице.

Sabbath с Ронни Джеймсом Дио уже возвращались на первые роли, так что положение Оззи казалось безнадежным. Но именно в этот шаткий момент произошли две вещи, которые преобразили жизнь и времена Оззи Осборна и подорвали все шансы Black Sabbath удержаться на небесной тверди, где обитали боги рок-музыки, после первого альбома-«возвращения» без него. Первое – дочь Дона Ардена, Шэрон, решила взять Оззи под крыло, как в личном, так и в профессиональном смысле. Шэрон было что доказывать отцу; маленькой девочкой она его обожала, но сейчас начала ненавидеть: он вел экстравагантный образ жизни, подпитываемый кучей денег, которые он заработал на ELO, бросил мать Шэрон, жившую в Англии, и окончательно переселился в Голливуд вместе с новой американской подругой по имени Мередит Гудвин. Оззи стал для Шэрон способом освободиться от железной хватки отца, и она твердо вознамерилась сделать его звездой. Со своей стороны, Оззи, у которого всегда были проблемы с самооценкой и который искал одобрения свыше, увидел в Шэрон свою спасительницу.

– Для нас обоих это была ситуация «пан или пропал», я это отлично знала, – рассказывала она мне. – Оззи, храни его господь, по-моему, был просто рад, что кто-то к нему неравнодушен. А я знала, что, если смогу снова поставить его на ноги и доказать, что знаю, что делаю, людям придется отнестись серьезно и ко мне. Мы оба могли многое приобрести – и многое потерять, если бы ошиблись, и у нас все пошло не так.

– Мне всегда нравилась Шэрон, – сказал Оззи. – И мы отлично ладим. Люди очень долго думали, что мы брат и сестра, что мы даже внешне похожи. А потом однажды она повезла Гэри Мура и его подружку в Сан-Франциско на выходные и спросила меня: «Хочешь тоже поехать?» Я подумал: «Охренеть, неужели что-то получится!» Но я так нажрался, что даже не смог найти ее комнату. Так что тогда волшебство не случилось. Когда все началось, по-моему, мы были на студии «Ридж-Фарм», это был 1980 год, Но я, б*я, был полный идиот, я был женат и постоянно называл Шэрон именем моей первой жены, Тельмы.

Много лет спустя Дон гневно уверял меня, что это он, а не его дочь, сделал из Оззи звезду. Мы сидели в его апартаментах на Парк-Лейн, и он сварливо рассказывал, что это он «взял его к себе домой, дал ему возможность прийти в себя и разобраться с жизнью. Шэрон просто была его повседневной обслугой. К тому времени, как он снова начал работать, он зарабатывал 5000 долларов в день. А под конец – 100 000 долларов в день. Кто для него это сделал? Моя дочь? Не смеши меня. О, в последующие годы она, конечно, отлично работала, тут ничего не скажу. Но люди забывают, что к тому времени он уже был звездой. А кто сделал его звездой? Я, вот кто! Я!» Я знал, что Шэрон умеет переписывать историю, когда ей это выгодно. Для меня не было никаких сомнений, что именно Шэрон, а не Дон, созвала всю королевскую конницу и всю королевскую рать, когда настало время Шалтая-Болтая собрать. Причем не только собрать, но и усадить обратно на стену и продержать его там следующую четверть века. Несмотря на вышесказанное, нет никаких сомнений и в том, что и Шэрон, и Дон, и Оззи – в самом начале невероятно повезло, и такого везения не смог бы добиться никто из них троих по отдельности. Они нашли человека, который написал для Оззи целый новый саундтрек к его жизни и заложил фундамент настоящей сольной карьеры. Той, которая построена не только на безумных выходках и противоречивой репутации, за которые, собственно, его и выгнали из Sabbath, а на всяких старомодных штуках типа сочинения хорошей музыки, записи революционных альбомов и убийственных живых выступлениях. Этого человека звали Рэнди Роадс.

Биография Рэнди Роадса – это история нескольких разных людей. Первый из них – невысокий парнишка ростом под 170 сантиметров и весом лишь чуть больше 45 килограммов. Болезненный ребенок, постоянно температуривший и простужавшийся, младший ребенок в семье, который обожал играть с игрушечными железными дорогами и в итоге стал учителем. Второй – крутой парень, хорошо знавший уличную жизнь Лос-Анджелеса, который ушел из своей группы, чтобы стать звездой в другом коллективе, берег себя, пока остальных вокруг него либо увольняли, либо обманывали, а потом решил уйти и оттуда, презирая закоснелость так называемого рок-звездного стиля жизни. Третий человек – тот, которого лучший друг описывает так: «У него было сердце ангела, он никогда никому не хотел сделать больно»; невинная религиозная душа, чьи робкие, тихие манеры могли очаровать и успокоить даже самые беспокойные личности. И четвертый – шутник, который в подростковом возрасте обворовывал богатые дома, поджигал собственную улицу и экспериментировал с кокаином. Малыш, который так сильно мечтал стать настолько большим, что за неделю в его жизни будет случаться больше крутых событий, чем у вас за целый год. Но прежде всего это был потрясающий молодой человек, который играл на гитаре Flying V в горошек, а после смерти оставил совсем небольшое наследие, которое, тем не менее, навсегда изменило звучание рока, каким мы его знаем.