одна из них не пользовалась удобствами на открытом воздухе.

— Возможно, их приучили какать на траву, — сказал Джордж.

Мы обогнули квартал и направились обратно к пабу «Гоблин и Гончая».

— Вы что-нибудь чувствуете, миледи? — спросил Рассел, как всегда настороже.

Джордж ухмыльнулся.

— Да, миледи, какие-нибудь плохие парни подкрадываются к нам?

Ещё одна быстрая проверка и:

— Никого.

Как только мы добрались до травы, Элис и Фергус присели. Я как раз выбрасывала пакеты, когда почувствовала изменение давления воздуха. Парни, должно быть, тоже это почувствовали, потому что мы все повернулись лицом к деревьям, растущим по обе стороны церковной двери.

Оттуда вышел мужчина, и у меня кровь застыла в жилах. Финварр. Король фейри был намного могущественнее любого из нас, чем все мы. Он изучил нас по очереди, бросил взгляд на собак, а затем снова перевёл взгляд на Джорджа.

— Я помню тебя.

ГЛАВА 24

Перестань быть придурком

— Прошло довольно много времени, не так ли? — Финварр подошёл к Джорджу, но ни один из моих парней не двинулся с места. — Боже, как ты вырос.

Я проверила себя. Могу ли я двигаться? Я пошевелила пальцами. Ага. Однако если не случится чего-то ужасного, я не хотела, чтобы Финварр знал, что его заклинание соскользнуло. Чёртово кольцо; я сохранила его или выбросила?

— И ты, — сказал он, двигаясь прямо передо мной. — Ты продолжаешь появляться, не так ли? Почему ты жива, а мои люди мертвы?

Он посмотрел на Рассела, но ничего не сказал и не придвинулся к нему ближе. Интересно. Очевидно, он работает с вампирами, раз уж это помогает ему вырвать власть у королевы, но его отвращение было очевидным.

Внимание короля фейри вернулось ко мне.

— Мы поговорим снова, довольно скоро.

Он двинулся обратно к дереву как раз в тот момент, когда гном с огромным топором прошёл сквозь него.

— Подожги мёртвого. Двух других я хочу оставить в живых. Отведи их в камеры на севере.

На красивом лице Финварра появилась улыбка.

— Вообще-то, помести дракона в камеру рядом с его братом.

Он снова оглядел Джорджа с ног до головы.

— Никто бы никогда не догадался, что вы близнецы. А вот эту, — сказал он, указав на меня, — посади в камеру в конце первого коридора. Нам с ней нужно кое-что обсудить.

Он махнул гному в нашу сторону, отступая назад через дерево.

Гном взмахнул большим топором взад и вперёд, расслабляя руку. Усмехнувшись, он уставился на Рассела.

— Великан, — пробормотал он.

Карлик обошёл Рассела сзади и толкнул его. Рассел рухнул, как подкошенный. Карлик с важным видом подошёл к шее Рассела и занёс топор над его головой. Прежде чем он успел начать нисходящий замах, я прыгнула вперёд и вырвала топор из рук гнома. Я замахнулась и обезглавила маленького засранца. Боже, два обезглавливания за одну ночь. Я начала беспокоиться за себя.

Стараясь не думать о своих склонностях к убийству, я проверила Джорджа и Рассела. Ни один из них, казалось, не пострадал. Рискнув, я прикоснулась кольцом Глорианы ко лбу Джорджа, и он очнулся, размахнувшись, но едва удержался и не ударил мне в живот.

Я не была слишком уверена, что артефакт фейри сработает на вампире, но я попробовала. Когда я коснулся Рассела кольцом, он взлетел с земли, схватил меня за шею и сжал, глаза вампира почернели, клыки проявились. Джордж закричал и сделал выпад, но подоспел Клайв и отбросил Рассела вместе с болью, оторвав пальцы Рассела от моего горла.

Я упала на колени, отчаянно пытаясь вдохнуть, но безуспешно. Чёрные пятна затуманили моё зрение. Подбита дружественным огнём. Фейское кольцо пульсировало в такт моему бешеному сердцебиению. Клайв положил руку на мою спину и склонил губы к моему уху, но я ничего не слышала. Мне казалось, я пребывала под водой. Мне нужно было дышать, но я не могла.

«Люблю тебя».

А потом всё потемнело.

Я проснулась на заднем сиденье внедорожника, моя голова лежала на коленях Клайва, а его рука покоилась на моём сердце. Голова раскалывалась, а в горле было такое ощущение, будто меня задушили, что, если подумать, так оно и было.

«Оуу. Почему они всегда цепляются за мою шею? С Джорджем и Расселом всё в порядке?»

«Да. Более важный вопрос: в порядке ли ты?»

«Горло чертовски болит, так что никаких разговоров. В остальном, думаю, я в порядке. Боль уменьшилась. Стало лучше. Тем не менее, всё ещё трудно дышать».

«Я знаю. Я сижу здесь и слушаю, как ты пытаешься сделать вдох. Твоё ускоренное исцеление помогает. Твоё дыхание и близко не такое затруднённое, как раньше».

Элис и Фергус свесились с заднего сиденья и наблюдали за мной. Когда я подняла руку, чтобы погладить их, Фергус попытался добраться до меня и соскользнул со спинки. Он бы упал мне на живот, забрав воздух которого и так было мало, но Клайв поймал его и усадил на сгиб моей руки.

— Осторожно, малыш, — сказал Клайв, — или верну тебя на сиденье.

Внедорожник вильнул, а затем остановился. Мгновение спустя задняя дверь распахнулась, и очень серьёзный на вид Рассел уставился на меня сверху вниз.

— Миледи, пожалуйста, простите меня. Я даже не помню, как это сделал. В одну минуту этот человек вышел из дерева, а в следующую Клайв убирает мою руку с вашей шеи.

Его взгляд опустился на мою шею, и я увидела ужас в его глазах.

«Скажи ему, что всё в порядке. Я понимаю. Он выглядит таким расстроенным. Спроси его, всё ли с ним в порядке».

— Она говорит, что не уверена, что когда-нибудь сможет простить тебя, — голос Клайва был холоден.

«Прекрати это! Я полностью ему доверяю. Скажи ему».

— Она не готова иметь с тобой дело прямо сейчас.

— При всём уважении, сир, перестаньте быть мудаком, — сказал Годфри. — Не может быть, чтобы она сказала что-то в этом роде. Зная её, она, вероятно, спросила, всё ли с ним в порядке. Вы знаете, что он был заколдован проклятым королём фейри, и вы обвиняете его в том, что он сражался, как только смог?

Он покачал головой и посмотрел в пассажирское окно, избегая Клайва.

Я протянула руку Расселу и, приняв её, он крепко сжал. Он наклонился в машине, поцеловал тыльную сторону моей руки, а затем закрыл дверь. Обойдя машину, он снова сел за руль и мгновение спустя выехал на дорогу.

«Годфри прав. Ты ведешь себя как придурок».

«Он чуть не убил тебя! С тех пор я слушаю, как ты борешься за воздух, зная, что я ничего не