— Молодой человек, смотрите! Тут нет никаких сборищ. Вы что-то перепутали. Давайте быстрей поворачивать назад!

— Ничего не понимаю! — сказал я, по-ослиному тряся головой и озираясь по сторонам. — А на том конце площади что?

— Ничего там нет, абсолютно ничего. Пошли побыстрее. А то мы не сумеем добраться вовремя.

— А этот переулочек? — спросил я, и сердце мое екнуло. Я вдруг заметил британский флаг, чуть трепещущий на утреннем ветерке. — Куда он ведет?

— А-а, это Туновская. Тупик. Там одно иностранное посольство. Пойдемте, молодой человек. Видите, все уже давно ушли.

Но ушли далеко не все. Я их искал и вот теперь нашел. Четверо — по двое на каждом углу, перекрывали вход на Туновскую. Их даже издали можно было узнать — эти жопообразные эсэнбешные рожи. Они повернулись и уставились в нашу сторону» наблюдая, как мы стоим на площади и препираемся. И тут до меня дошло, что на мне по-прежнему куртка и шапка Вацлава Борского.

— Наверно, вы правы, гражданин, пошли отсюда.

Мы повернули назад и пошли по Мостецкой.

Хотя было очевидно, что вход в посольство будет перекрыт, все же я сильно скис. Дураку ясно — если четверо стерегут вход в узкий тупичок, туда так просто не войдешь! Но хоть разобрался, где что находится. Буду знать, куда возвращаться, если появится возможность. Так что не напрасно прогулялся.

А потом я сообразил, что возвращение на Малу Страну хотя и нервное дело — это еще ничего по сравнению с двумя другими обстоятельствами. Первое — одежки Вацлава Борского. Прекрасная маскировка в будни. Но в этот праздничный день они более чем нелепы. На улице все, подобно моему сторожу, были наряжены в самое что ни на есть выходное. Когда начнется парад и меня зажмут в толпе, моя шапка и клеенчатый плащ станут прекрасной мишенью для опытного глаза.

Второе — это сторож, который просто горит желанием доставить меня к моим землякам из Брно. В конце концов он разыщет нужную группу — это ведь только вопрос времени. Пора как-то от него отрываться.

Такая возможность представилась на ближайшем перекрестке, запруженном людьми. Я хлопнул его по спине и с деревенским гиком:

— Вон они, земляк, вон они! Ждите меня здесь! — кинулся через дорогу, помахал ему рукой и очень быстро пробежал ярдов сто. Потом проскочил перекресток, снова перебежал через дорогу и оглянулся назад. Мой сторож терпеливо ждал, уставившись на противоположную сторону. Я двинулся дальше по улице, увидел, что она выходит на проспект Народного Труда, и стал соображать.

На часах четверть одиннадцатого, парад начинается в двенадцать. Дураку ясно, что я должен оставаться в толпе, но ясно также и то, что нельзя попадаться в мышеловку Вацлавской площади. Единственный указатель на улице гласил, что парад пройдет по этому участку; а то, что указатель был. один-единственный, говорило о том, что толпа здесь ожидается не слишком густая. Итак, вроде бы самая подходящая для меня улица — это проспект Народного Труда.

Там было два-три кафе-автомата, из них открыто всего одно, самое крупное, вокруг него-то я и стал крутиться. Я решил, что стоит оказаться одним из первых.

Уже начинало припекать, и ноги опять заныли. Я болтался перед кафе туда-сюда, пока не почувствовал, что меня снова одолевает усталость, сильная, как зубная боль. Меня до смерти от всего мутило, единственное, чего я желал, — это чтобы все сгинуло к чертовой матери. Я мечтал о возможности просто присесть и все думал, чем же мне заполнить остаток дня. Он уходил от меня в бесконечность: в часы и часы жары, опасностей и головоломок.

Глава 40

Оставалось три четверти часа до того, как первые шеренги демонстрантов появятся со стороны Вацлавской площади. И за пятнадцать минут громкоговорители стали передавать сводку об их продвижении. На проспекте Народного Труда, напоминающем ущелье, напряжение все росло. Между высокими мрачными зданиями были развешены красные флаги, поперек улицы натянуты гирлянды и транспаранты, а тротуары кишмя кишели народом. Когда первая шеренга плещущих флагов возникла из-за поворота, вся улица вдруг вспыхнула и загудела, как лесной пожар.

Шли сотни, тысячи демонстрантов — крестьяне в. национальных нарядах, ядреные девицы в гимнастических купальниках, рабочие в комбинезонах, спортсмены в белых куртках с эмблемами спортивных обществ на груди. Они маршировали, скандируя десятки лозунгов, наполняя громом запруженную людьми улицу:

ЧЕХОСЛОВАКИЯ — НАША СТРАНА

ДРУГОЙ СТРАНЫ НАМ НЕ НАДО!

СОЦИАЛИЗМА ОПЛОТ ОНА,

ЕДИНСТВО — НАШ СВЕТ И ОТРАДА!

НАЗДАР!

— Наздар! — каждые полминуты истерически орал диктор из громкоговорителей.

— Наздар! — вторили ему участники парада.

— Наздар! — вопила толпа.

ДОЛОЙ ВОЙНУ, ДА ЗДРАВСТВУЕТ МИР!

ПРОЦВЕТАНЬЕ — ВСЕМУ НАРОДУ!

ЛЕНИН СВЕТОЧ НАШ И КУМИР!

ДА ЗДРАВСТВУЕТ МИР И СВОБОДА!

НАЗДАР!

Ужасающий грохот все нарастал, улица, заполненная потоками демонстрантов, ревела, как лавина; в воздухе колыхались гирлянды, развевались флаги; кто-то из «рук и умов» соскочил с тротуара и бросился лобызаться с демонстрантами. Раздатчицы из кафе-автомата высыпали на улицу поглазеть. А я продолжал перемещаться, стараясь не отбиться от потока.

Мощная людская волна, вся увешанная гирляндами и бумажными голубями мира, быстро катилась вперед. Целая армия смеющихся амазонок на движущейся платформе пригоршнями сыпала конфетти в толпу, а та радостно швыряла их обратно. Парад как будто подходил к концу. Раздатчицы вернулись к себе в кафе. А я встал на страже у входа и, переминаясь с одной гудящей ноги на другую, ждал, пока не покажутся первые клиенты. Когда они наконец появились, я уже стоял внутри, совсем одеревенев.

А потом со стоном облегчения рухнул на стул. Было до ужаса ясно, что на ногах мне весь день не выстоять. Во мне ныла каждая косточка, живот саднило от ударов, полученных в отеле. Мне бы полежать где-нибудь, может, в ботаническом саду… Солнце за окнами палило зверски. Надо было как-то избавиться от куртки и шапки Вацлава Борского и подыскать себе другую одежку.

Я взял стакан кофе с бутербродом и воспарил в своем воображении над действительностью. Глаза мои уже заметили на стене плакат. Под фигурой серьезного гражданина в купальной шапочке шла подпись: ПЛАВАНИЕ УКРЕПЛЯЕТ ЗДОРОВЬЕ! А еще ниже: ПОСЕЩАЙТЕ «ЗЛАТУ ПЛОВАРНУ»! «Злата Пловарна!» Как же я раньше-то не сообразил! Ведь пляж с безликими обнаженными загорающими — идеальное место для того, кто хочет остаться незамеченным! А кроме того, там безграничный выбор одежды.

Я попытался вспомнить, как в этой самой «Злате Пловарне» хранят одежду. Кажется, там выдавали наручные бирки…

Я допил свой кофе и вышел. Было двадцать минут второго