— Провалился, — объявил голос из громкоговорителя, — Мальчик, что должен был сегодня стать вашим героем, в данный момент разрушает наш филиал в Японии. Все данные о составе препарата для буйства причуды уничтожены.

Дети с каждым словом из громкоговорителя понимали всё более и более, что случившееся было ужасным и непоправимым. Все их надежды на спасение, все их веры в героя, который должен был помочь им в их приключении, рушились прямо перед их глазами. Это был как удар молнии в их детские сердца, обрушивающийся на них с неимоверной силой, не оставляя шанса на спасение или убежище.

Глаза у детей наполнились отчаянием и страхом, их тела начали дрожать от ударов паники, что пронзали их внутренности. Некоторые из них прижались друг к другу, словно пытаясь найти хоть какое-то утешение в объятиях своих друзей. Другие закрыли лица руками, отводя глаза от громкоговорителя, будто бы пытаясь избежать того ужаса, что продолжал разворачиваться перед их глазами.

Марк чувствовал, как его сердце сжимается в груди, он не мог верить тому, что происходит. Это был удар для всех, но для него это было особенно тяжело. Карл с трудом сдерживал слезы, его глаза отражали всю его тоску и беспомощность перед такой невероятной катастрофой. Клаус медленно опустил голову в руки, его плечи дрожали от неистового потрясения, которое охватило его с теми ужасными новостями.

— Увы, это означает то, что эксперименты… продолжаются! — бодрым и весёлым голосом произнёс неизвестный, — Можете возвращаться в свои комнаты. Завтра нас ждёт ещё один прекрасный день, полный разными открытиями и событиями! Уверен, что ближайшие несколько лет мы проведём с вами также, как и весь этот год!

Дети, подняв головы, начали кричать и рыдать, погружаясь в пучины отчаяния. Они пытались понять, как им удалось оказаться в этом кошмаре, и почему им приходится страдать от таких ужасов. Некоторые из них начали кричать и молить о помощи, требовать, чтобы их выпустили, чтобы это наконец закончилось. Однако голос из громкоговорителя лишь продолжал бесстрастно описывать, каким замечательным и интересным будет завтрашний день, будто бы все эти страдания были ничем иным, как всего лишь игрой.

Карл, пропустивший через руки своё лицо, начал вскрикивать, словно его муки были невыносимыми. Он умолял о помощи, о милости, о том, чтобы всё закончилось, чтобы они были спасены от этого кошмара. Марк, отчаянно пытавшийся успокоить своего друга, сам начал дрожать от беспомощности и ужаса. Он не мог смириться с тем, что он ничего не может сделать, что его собственные страдания ничему не учат и не меняют. Клаус, с пустым взглядом и искаженным от ужаса лицом, просто лежал на полу, издавая невнятные звуки отчаяния, не в силах произнести ни слова.

Кругом восклицания, слезы, истошные крики — все эти звуки сливались в одну общую гулкую массу страданий и ужаса. Дети пытались укрыться друг у друга, пытались забить уши, чтобы не слышать этого невыносимого безумия, но кошмар продолжался, не оставляя им ни малейшей надежды на спасение.

— Похоже, вы не хотите уходить сами. Охрана, помогите этим детям дойти до своих комнат, — произнёс неизвестный в громкоговоритель, после чего в помещении появилась толпа людей, одетых в закрытую тёмную одежду, — Можете благодарить за ваше будущее Сина Айкаву — мальчика, что решил пожертвовать вами ради собственного спасения! Запомните это имя! Син Айкава!

Охранники, выступившие из нескольких дверных проёмов одновременно, приблизились к детям, их мрачные силуэты казались какими-то ужасными и пугающими монстрами, готовыми поглотить свои жертвы. Они были безмолвны и беспощадны, их движения были четкими и уверенными, они точно знали, что им делать. Они начали хватать детей за руки, за волосы, за одежду, и те, кто сопротивлялся, получали сильные удары и толчки, не оставляя им и шанса на сопротивление.

Марк, Карл и Клаус оказались среди тех, кто сопротивлялся насильственной эвакуации. Они кричали, пытались вырваться, просили о помощи, но их голоса тонули в гуле общей паники и шума. Они цеплялись за стулья, за других детей, за всё, что могло дать хоть какой-то шанс на спасение, но охранники были неумолимы. Они рвали детей из их объятий, будто бы это были безжизненные куклы, не обладающие собственной волей.

Карл, с упорством отчаянного человека, продолжал кричать и сопротивляться, его глаза были полны страха и беспомощности. Марк, с трудом сдерживая силу и гнев, также не давал сдачи, его кулаки сжимались, но его сопротивление было тщетным, потому он и не старался особо противиться воле более сильных людей. Клаус, сбитый с толку и испуганный, пытался прикрыться руками, но это было бесполезно.

Охранники уводили их в коридоры, их крики и вопли стихали, уступая место лишь глухому шороху и стукам шагов. Дети пытались оказать сопротивление до последнего момента, но они были всё дальше и дальше от той нити надежды, что держала их в этом безумии. В их сердцах осталась лишь пустота и ужас, надежда на спасение была разбита вдребезги, и теперь они вновь стали пленниками этого кошмара…

На долгие девять лет.

* * *

— Что за бред? — неверящим голосом спросил Син, пытаясь осознать услышанное, — Филиал в Японии? Трансляция? Эксперименты над тобой и остальными? Что за чушь ты мне тут несёшь? — немного истерично улыбался он, пытаясь всеми силами отрицать возможность существования истории Клауса.

— Изначально первый комплекс появился именно здесь, — хладнокровно ответил Густавсон, — Лишь через некоторое время в Японии появился второй.

— Этого просто… не может быть! — до сих пор отчаянно улыбался Син, — Ты пытаешься сбить меня с толку. Хочешь быстрой и уверенной победы, да?

— Всё это правда, Син, и ты это прекрасно понимаешь, — устрашающе ухмыльнулся линчеватель, — И именно ты обрёк нас на продолжение страданий. Ты поступил как трус! — выступил он с активными обвинениями, — Вместо того, чтобы выдержать ещё один эксперимент и освободить этим всех от мучений и ужаса, ты предпочёл спасти лишь свою шкуру, решив уничтожить всё вокруг. Как тебе спится после этого? Не приходят во снах дети, чьи жизни ты поставил на собственную свободу?

Нервная система Айкавы же вступила в активную оборону, заставляя его улыбаться. В его голову приходило множество мыслей, и каждая из них отрицала ту информацию, что поведал ему противник. До этого момента он был полностью уверен в том, что только он и его бывшие друзья были участниками ужасных экспериментов, а