— Вы хотели со мной встретиться, сударь? — спросила я, приложив ладонь ко лбу козырьком, чтобы солнце поменьше слепило.

На тонких губах мужчины появилась легкая улыбка.

— Совершенно верно. Надеюсь, вы не откажетесь уделить мне немного времени?

Само собой. Я ведь для этого и пришла.

Я уже собралась было предложить ему пройти в лавку для более обстоятельного разговора, одновременно с этим повернулась к двери и вдруг обнаружила, что занятая разговором с Иэль пара уже находится не внутри, а молча стоит на пороге. Тогда как недавно поменянная дверь, сидящая на новеньких петлях, при этом даже не скрипнула.

От неожиданности я вздрогнула. Непроизвольно отшатнулась, потому что лица молодого мужчины и стоящей рядом с ним женщины лет сорока с небольшим были абсолютно невыразительными. Да еще этот взгляд… неподвижный, какой-то пугающий… они буравили меня так, словно я что-то натворила!

Причем женщина мне показалась смутно знакомой. Правда, я сразу не поняла, где и при каких обстоятельствах мы могли увидеться.

— Предлагаю побеседовать в более уютной обстановке, — тем временем дотронулся до моего локтя господин Омэд, отвлекая от настойчиво лезущих в голову мыслей. — Давайте я отвезу вас в подходящее место.

Я резко повернулась, будучи не в силах отделаться от стремительно набирающей силу тревоги. Наконец-то смогла его увидеть. И вот тогда-то меня словно молнией ударило.

Тьма! Где же я видела его лицо⁈ Оно ведь точно мелькнуло в одной из многочисленных папок мастера Дэврэ! Причем это было совсем недавно!

Но прежде чем я успела что-то сказать, мужчина быстро поднял ладонь к лицу и резким движением дунул.

Одновременно с этим что-то больно укололо меня под левую лопатку.

От острой боли я судорожно вздохнула, машинально втягивая в себя сорвавшуюся с перчатки невесомую пыльцу, а потом почувствовала, что у меня просто нет сил что-либо делать, и я стою как истукан, не имея возможности не то что закричать, но даже пошевелиться.

— Пойдемте, миледи, — с усмешкой взял меня за руку мужчина, настойчиво подводя к карете. — Я отвезу вас куда следует.

И я, как сомнамбула, сделала за ним несколько шагов. После чего, как послушная кукла, забралась внутрь. Уселась на указанное им место. И только после этого почувствовала, как куда-то уплываю, исчезаю, тону в разверзнувшемся подо мной водовороте, тогда как весь мир вдруг стремительно заволакивает плотная черная пелена.

* * *

В себя я пришла не скоро и даже не сразу поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте.

Мы было так плохо, что я даже сообразить поначалу не могла, кто я, где нахожусь и что вообще произошло. Но мало-помалу память все-таки восстановилась. Я с некоторым трудом, но все-таки вспомнила, что меня похитили. После чего со стоном села и, прислонившись затылком к холодной стене, медленно обвела глазами свое новое место обитания.

Судя по всему, это был какой-то подвал. А может быть, и подземный склад наподобие того, что теневики нашли в Кривом переулке. По крайней мере, здесь было влажно, холодно, а воздух имел характерный привкус, какой бывает лишь в сырых, лишенных нормальной вентиляции помещениях.

Вокруг так же было темно, поэтому размеры подвала я могла оценить лишь примерно. Тот закуток, где находилась я, был расположен в самом углу и огорожен от остального пространства толстыми решетками. Замка я на них не заметила, как и двери. Но, судя по углублениям в полу и по тому, что я все-таки находилась внутри, они как-то отодвигались.

Что находилось за пределами камеры, рассмотреть не удалось, однако противоположной стены я, как ни старалась, так и не увидела. Исходя из этого, а еще из-за откликающегося на каждый шорох эха я и сделала вывод, что подвал довольно велик. А еще решила, что совсем уж надолго здесь не задержусь. Просто потому, что камера не была оборудована для длительного содержания пленников. Здесь не было ни топчана, ни нар, поэтому очнулась я лежа на полу. И даже ведра рядом не виднелось, так что, вероятно, долго меня тут держать похитители не планировали.

Поранить меня тоже не поранили — похоже, я была нужна им живой и вменяемой. Однако, судя по грязи на подоле и некоторому беспорядку в одежде, меня все-таки обыскали. Да, амулет учителя куда-то пропал. Из волос вытащили все заколки… видимо, чтобы я не вздумала ими в кого-нибудь тыкать. От обуви и сумочки меня тоже избавили. Однако кости были целы. По крайней мере, руки и ноги работали.

Что же было тогда не так?

Кроме дичайшей слабости и дрожи во всем теле… пожалуй, только головная боль. Упорная, немилосердная, она сверлила и сверлила затылок, словно по нему с силой ударили. Однако когда я подняла руки, чтобы убедиться, нет ли там шишки, то сделала еще одно неприятное открытие — мои запястья оказались скованы кандалами.

Причем это были не простые кандалы. Эти штуки вынуждали меня держать руки вместе. Так, как если бы в запястьях были туго связаны. В локтях я, конечно, двигать ими еще могла, даже за голову при желании могла бы забросить, а вот сделать что-то путное была уже не в состоянии — кандалы оставляли свободными лишь пальцы. Поэтому все, что мне оставалось, это лишь беспомощно ими шевелить, но для освобождения или просто попытки что-то наколдовать этого было недостаточно.

К тому же кандалы оказались с секретом — на внешней и внутренней поверхности металла имелись выгравированные руны. Ослабляющая, иссушающая… ах вот почему у меня совсем не осталось сил. Похоже, пока я была без сознания, эти руны выпили из меня практически всю магию, поэтому я не то что зелья варить… я даже дышать могла с трудом. А в таком состоянии куда-то сбежать мне уже точно не светило.

Зато ноги, как ни странно, мне никто не связал. Да и к стене приковать почему-то не озаботился. Хотя какой от обессиленной ведьмы может быть толк? Я бесконечно слаба, мой и без того хилый магический дар почти иссяк. И думаю, если я проведу в компании этих рун хотя бы одни полные сутки, то шансов на восстановление у меня не останется. Просто потому, что одаренные без дара не живут, а о моем даре кто-то хорошо позаботился и приложил все силы, чтобы его иссушить.

Да еще голова…

Я с трудом оторвала затылок от восхитительно холодной стены и заставила себя подняться на ноги.

Далось мне это нелегко. От малейшего напряжения в глазах вспыхнули разноцветные звезды. Коленки