отдано для содержания женщин-преступниц.

Четвертое здание находится прямо за первым и между вторым и третьим. Это двадцатиэтажная свечка, в которой строго в одиночных камерах содержатся самые опасные заключенные. Ходят слухи, что под этим корпусом находится подземная часть Хейдса, но так ли это на самом деле – никто не знает. Альваресу не удалось добыть планы.

Ну и последнее, пятое сооружение, если мне не изменяет память, находится в дальней части территории прямо за третьим. Оно одноэтажное и самое маленькое по площади. Этот корпус разделен на две части. Одна из которых отдана персоналу под комнаты отдыха, а вторая – медблок.

Охрана провожает нас в изолятор временного содержания. Зайдя внутрь, быстро осматриваю небольшой холл. Справа крохотная будка, в которой сидит необъятный мужчина лет сорока. Судя по звукам, доносящимся из телевизора, он смотрит трансляцию с площади. Заметив наше появление, он убавляет громкость и поднимается, оглядывая нас осуждающим взглядом.

– Черч, новеньких бы на досмотр, – говорит один из тех, кто сопровождал нас.

Толстый Черч недовольно поджимает пухлые губы.

– До утра подождут, – недовольно замечает он, а потом переводит внимание на меня. – А вот девчонку можно досмотреть и сейчас.

– Понял, – безразлично говорит один из охранников.

С отвращением смотрю на Черча, внутренне напрягаясь. Черт! Не хотелось бы заранее выдавать свои способности, но, если этот урод хоть пальцем ко мне прикоснется, я буду сопротивляться.

Мысли за мгновение проносятся в голове, а Черч уже нажимает на какую-то кнопку, снимая блокировку с решетки, перекрывающей длинный коридор.

– Разберетесь, кого куда доставить? – спрашивает он.

– Да уж не заблудимся, – парирует тот же охранник и открывает решетчатую дверь. Он поворачивается, скользит по мне взглядом, переводит его мне за спину и кому-то кивает. – Этих в общую, девушку на досмотр.

Напряжение усиливается, и я едва сдерживаюсь, чтобы не попятиться.

Спокойно, Виктория, ты со всем справишься!

Один из проходящих мимо заключенных притормаживает рядом, подается вперед, обдавая мое лицо перегаром. Инстинктивно отшатываюсь, скривившись от невыносимой вони.

– Что – страшно? – спрашивает он и заливается сиплым смехом.

– Иди уже! – приказывает охранник и грубо толкает алкаша.

Кто-то берет меня под локоть, и я едва не дергаюсь.

– Спокойно, – просит другой охранник, на вид самый молодой из собравшихся. Кажется, он один из тех, что ехали с нами в кузове грузовика. Но я могу и ошибаться. – Идем.

Он подталкивает меня к решетке. Последними заходим в коридор, а через пару секунд дверь захлопывается, и щелкает замок, отрезая путь к отступлению. С каждой новой секундой волнение становится все сильнее, и мне приходится прилагать невероятные усилия, чтобы держать себя в руках и не паниковать.

Охранники уводят преступников за дверь, что располагается справа практически рядом с решеткой. Они скрываются из виду, а надзиратель ведет меня дальше. Доходим практически до конца коридора, охранник останавливается у последней двери и легонько стучит по ней костяшками пальцев.

– Кто? – раздается оттуда громоподобный голос, от громкости и недовольства которого я невольно вздрагиваю.

– Абрамс, – почти орет в ответ парень, но ему ни за что не сравниться с тем, кто скрывается за дверью.

– Входи!

Охранник мгновенно распахивает дверь и подталкивает меня к ней. Я не имею ни капли желания туда заходить, поэтому скорее неосознанно упираюсь пятками в пол, чтобы хоть на сколько-нибудь отсрочить неизбежное. Удостаиваюсь раздраженного взгляда парня, и он начинает толкать меня чуть сильнее.

– Что у тебя там, Абрамс? – нетерпеливо рявкает голос.

– Никаких проблем, – громко отвечает охранник, после чего шипит на меня, – Да заходи ты уже! Она ненавидит ждать!

Она?!

От удивления слегка теряюсь, отчего Абрамс получает преимущество, и я почти влетаю в кабинет. Не успеваю толком осмотреться, а охранник уже отчитывается, слегка отдуваясь:

– Госпожа Бром, новая заключенная. Только доставили. Черч отправил на досмотр.

Во все глаза смотрю на женщину, сидящую за широким дубовым столом. Один ее внешний вид нагоняет ужас. Широкие плечи, которым позавидует любой мужчина, квадратный подбородок, губы, поджатые в недовольную линию. А от тяжелого взгляда невольно трясутся поджилки. Но дело не только во внешности, от госпожи Бром исходит такая мощная подавляющая энергетика, что хочется сжаться в комочек и исчезнуть.

Женщина испускает тяжелейший вздох, поправляет массивные очки, которые сползли на кончик носа, и пронизывающе смотрит на меня.

– Садись.

Не возникает даже мысли не исполнить приказ, а это именно он. Прохожу к столу и опускаюсь на самый краешек стула. Все мои действия сопровождаются зорким взглядом железной леди.

– Абрамс! – рявкает она, и я едва не подпрыгиваю и не валюсь на пол. – Сними с нее наручники!

Охранник тут же подскакивает ко мне, расстегивает наручники и отступает. Распрямляю спину, ощущая тянущую боль в каждой мышце, и растираю запястья.

– Свободен, – распоряжается госпожа Бром, дожидается, когда Абрамс покинет кабинет, и смотрит на меня. – Ну, рассказывай.

Немного теряюсь, не понимая, чего от меня ждут. Набираюсь смелости, которой выходит не больше крохотной горстки.

– Что рассказывать?

Женщина смотрит на меня с нечитаемым выражением на лице.

– Впервые у нас?

Пару раз растерянно моргаю. Она спрашивает это таким тоном, будто здесь не тюрьма, а отель, а я – важный клиент.

– Да, в первый раз.

Госпожа Бром снова поправляет очки и берет из аккуратно сложенной в углу стола стопки разлинованный лист бумаги и карандаш.

– Имя?

– Кроу, – выдаю первое, что приходит на ум, потому как называть настоящие данные не кажется мне хорошей идеей. – Тори Кроу.

Женщина заполняет первую строку и задает следующий вопрос, не отрываясь от занятия.

– Возраст?

– Двадцать лет.

Лист бумаги слегка шуршит под напором карандаша, когда госпожа Бром записывает и это.

– За что тебя взяли?

– За стрельбу на главной площади, – отвечаю честно.

Женщина отрывается от своего занятия и проходится по мне взглядом. Могу поклясться, что в нем мелькает заинтересованность.

– Подробнее.

Ругаю себя на чем свет стоит. По пути сюда стоило придумать сто́ящую легенду, а планы зданий извлечь из памяти позже. Придется сочинять на ходу.

– Мой козел-бывший выступал на сегодняшнем концерте.

– Так плохо поет? – уточняет женщина спокойным голосом.

Растерянно моргаю. Она только что пошутила?

– Нет. Он хороший музыкант, а человек – дерьмо.

– Ох, – она быстро смотрит на бумагу, словно за эту минуту забыла, как меня зовут, – Тори. Если бы мы убивали всех дерьмовых людей, в итоге осталась бы жалкая горстка.

Удивленно смотрю на женщину. Оказавшись в ее кабинете несколько минут назад, я даже не подозревала, что дойдет до подобных откровений. Теперь мне даже становится совестно за то, что придется и дальше врать.

– Он жестоко избивал меня. И скоро примется за новую жертву.

Госпожа Бром недовольно прищелкивает языком, но никак не комментирует мои слова. Быстро записывает их на лист бумаги и задает еще несколько вопросов.

– А теперь разденься до нижнего белья, мне нужно тебя досмотреть.

Киваю. Не хочу выполнять этот приказ, но лучше пусть это будет она, чем мерзкий Черч. Встаю и без особой спешки избавляюсь от одежды и обуви. Женщина в это