Прочищаю горло и говорю:

– Готово.

Она поднимает голову и хмурится, глядя на корсет.

– Это что?

Глубоко вдыхаю, готовясь выдать очередную ложь.

– Корсет. В последний раз бывший сломал мне ребра, и без него я не смогла бы нормально двигаться.

Госпожа Бром слегка прищуривается, осматривая мою так кстати покрытую синяками кожу.

– Я передам эту информацию дежурному. Завтра у тебя возьмут дополнительные показания. Расскажешь обо всем подробнее, нужно проверить твоего мерзавца бывшего.

Черт! Ни за что бы не подумала, что эта стальная с виду женщина предложит что-то подобное. Если по каким-то причинам не получится избежать новой дачи показаний, назову имя Родриго, пусть этот идиот встряхнется. А к тому времени, когда служители безопасности выяснят правду, я уже уберусь подальше отсюда.

Женщина тем временем поднимается с места. От изумления у меня широко распахиваются глаза. Ростом госпожа Бром оказывается выше всех мужчин, которых я когда-либо встречала за свою жизнь. Она тщательно прощупывает сначала мою одежду, а затем и меня с головы до ног, даже волосы проверяет. Стойко терплю досмотр, радуясь про себя, что это доверили женщине. Да, все равно мало приятного, но все же лучше, чем могло быть.

– Одевайся, – в конце концов говорит госпожа Бром и возвращается за стол.

Быстро натягиваю одежду, внутри ликуя оттого, что меня не заставили избавиться от корсета, ведь именно в него я вшила разобранные на составляющие отмычки. Когда дело сделано, усаживаюсь на стул и выжидательно смотрю на женщину. Она еще пару минут что-то пишет, затем поднимается.

– Идем, провожу тебя в камеру. До суда останешься здесь, после – тебе выдадут тюремную робу и переведут в женское крыло основного корпуса.

– Хорошо, – отвечаю поспешно, потому как ничего иного не остается.

Выходим в коридор и шагаем в том направлении, откуда привел меня охранник. Мельком осматриваюсь, запоминая расположение камер видеонаблюдения на случай, если придется их обходить. Заходим в тот же коридор, в котором ранее скрылись арестованные мужчины. У дальней стены друг за другом расположено несколько общих камер, разделенных бетонными перегородками. Две из них полны заключенных. Когда мы проходим мимо, кто-то из мужчин пытается улюлюкать, но госпожа Бром одаривает их таким убийственным взглядом, что мужчины мгновенно затыкаются, и даже у меня проскальзывают мурашки.

Доходим до последней камеры, которая оказывается самой маленькой. От силы здесь может поместиться не больше шести заключенных, но она полностью в моем одиночном распоряжении, что мне на руку.

Захожу внутрь, и госпожа Бром закрывает за мной дверь. Не говоря ни слова, она отправляется прочь, а я так и остаюсь стоять рядом с решеткой. С противоположного конца коридора из занятых камер доносится тихое шушуканье, которое мгновенно прекращается, стоит только главной надзирательнице, или кто она вообще, поравняться с ними.

– Всем спать! – рявкает госпожа Бром, и я вздрагиваю от неожиданности и отступаю вглубь помещения.

Через мгновение в коридоре гаснет почти весь свет, включенной остается только тусклая лампочка у самой двери, освещение которой не достигает моего угла.

Сажусь на узкий деревянный настил и перевожу дух. Нужно собраться с мыслями, дождаться, когда большинство заключенных уснет, а потом немедленно начинать действовать. Дело времени, когда госпожа Бром передаст дальше всю информацию на меня и выяснит, что я солгала. Чтобы избежать ее гнева, который, уверена, по силе сравним с мощью урагана, нужно бежать сегодня же. Как? Не имею ни малейшего понятия.

Глава 17

Поднимаюсь с жесткого настила и в сотый раз медленно прохожусь по камере, разгоняя нервное напряжение, текущее по венам вместо крови. Мысленно проклинаю мужскую часть заключенных, которые никак не угомонятся и не отправятся спать, хотя им было приказано именно это. Со стороны первых камер постоянно доносятся тихие шорохи и шушуканье, что неимоверно раздражает и заставляет нервничать. Из-за этого я то и дело подрываюсь с места, делаю пару кругов по камере, возвращаюсь на настил, чтобы почти сразу встать и вновь пройтись по кругу.

Ночь в самом разгаре, и мне необходимо приступить к выполнению задуманного как можно скорее, иначе есть риск не успеть до того, как начнет светать. А сидеть за решеткой еще сутки – последнее, чего бы мне хотелось. Теперь уже совершенно ясно, что я не успею вернуться к Веронике до рассвета. Но и задерживаться в Хейдсе дольше необходимого не собираюсь. К тому же, в голове постепенно зреет некое подобие плана как выбраться на свободу. Надеюсь только, что у Линкольна хватит сил, чтобы бежать.

На ходу снимаю толстовку, усаживаюсь на тот же настил, на котором провела почти все последние часы. Опираюсь спиной о холодную бетонную стену, плечами даже сквозь ткань ощущая ее неровности и шершавость. Задираю футболку и пробегаюсь пальцами по корсету, без труда обнаруживая составляющие отмычек. Прислушиваясь к перешептываниям заключенных, принимаюсь аккуратно распускать нитки. Получается довольно быстро, и уже через десять минут собранные и готовые к делу отмычки оказываются у меня в руках. Надеваю толстовку и капюшон, после чего решительно поднимаюсь и подхожу к двери. Методично ощупываю замок и, стараясь соблюдать тишину, приступаю к делу. Из-за того, что поле деятельности находится по ту сторону решетки, приходится изрядно повозиться.

Тихий щелчок возвещает о том, что все получилось, и я не могу сдержать короткую победную улыбку. Прячу отмычки в карман толстовки, но не спешу открывать дверь камеры, вместо этого прислушиваюсь к происходящему за пределами места заточения. Стало достаточно тихо, но все равно чей-то плохо сдерживаемый кашель дает понять, что не все задержанные преступники уснули.

Поразмыслив пару минут, решаю рискнуть, потому как затягивать еще дальше уже некуда. Выполняю дыхательное упражнение и, не медля ни мгновения, осторожно толкаю дверь, опасаясь любого скрипа, который может меня выдать. К счастью, петли здесь регулярно смазываются, потому как решетка открывается абсолютно бесшумно.

Выхожу в узкий коридор и незаметной тенью проскальзываю к пожарному рукаву, расположенному в ящике у самого пола на противоположной от входа стене. Если мне не изменяет память, прямо за ним должен находиться люк, ведущий на подземный этаж, где расположен пожарный гидрант. Быстро оглядываюсь в сторону занятых камер, они прекрасно освещаются единственной лампой над дверью. Возле решетки никого нет, что означает только одно – мои манипуляции остались незамеченными.

Переключаю внимание на свою цель и методично ощупываю то место, где должен скрываться люк. Из-за того, что действовать приходится практически в темноте, убиваю на это не меньше пяти минут, в какой-то момент даже начинает казаться, что никакого люка здесь нет и в помине, и мне придется сунуться в коридор, рискуя попасть в поле зрения камер. Но в итоге рационализм берет свое. Поблизости нет и намека на гидрант, а значит он все-таки внизу.

Натренированные