– Он просто изложил свою версию событий, и с вашей она не совсем сочетается. В частности, он указал, что у вас была ссора с Оксаной Миртовой из-за мужчины.

Про Миртову Виктор ничего не говорил, он это имя мог и не знать. Но, наблюдая за Майей, Ян убедился, что блеф оказался к месту. Она с такой силой сжала стакан, что следователь забеспокоился за сохранность стекла.

– Это дела не касается.

– Оксана погибла. Все, что касается ее, касается и дела. К тому же, есть основания полагать, что именно тот случай, а не ваша внезапно возросшая мораль, не позволил вам и дальше общаться с подругами.

Майя посмотрела на него так, будто готова была выплеснуть дорогущий овощной коктейль ему в лицо.

– Одно не исключает другое. То, что произошло, просто раскрыло мне глаза на истинную сущность моих подруг. В этом свете и другие их поступки стали восприниматься иначе.

– Так расскажите мне, что произошло.

История оказалась печально банальной, хотя до легенды о Ромео и Джульетте определенно не дотягивающей. Непростое детство привело к тому, что Майя выросла человеком осторожным, редко подпускающим к себе кого-то близко. И если подруг она еще нашла, то на отношениях с мужчинами ее детство сказалось особенно сильно.

Но вот ей повезло. Ей встретился человек, которого она сочла «своим». Привлекательный, молодой, обеспеченный, пусть и не богатый. Майя влюбилась без памяти, только о нем думала, только им жила. Через призму собственного обожания ей казалось, что и он ее любит. А как же иначе?

Эта вера во взаимную любовь ее и подвела. Она без страха представляла его всем знакомым и подругам, считая, что Он, предназначенный ей самой судьбой, никуда от нее не денется. А Он с живейшим интересом смотрел по сторонам, оценивая всех, с кем знакомился.

Некоторое время Майю защищало то, что ее подруги сами не интересовались ее новым возлюбленным. Лиза Давыдова презрительного назвала его «слащавым альфонсом» и старалась больше с ним не встречаться. Елена была зациклена на своем преследователе, от которого якобы хотела избавиться – но о котором думала дни и ночи напролет. Арина Васильева вроде как должна была заинтересоваться, но на деле не проявила ни малейшего интереса. Это удивляло – но только тех, кто не знал о ее отношениях с Виктором Сосновским.

И вот на сцене появилась Оксана Миртова. Красивая, уверенная и наглая. Умеющая получить свое. Она, в отличие от Майи, не влюбилась, у нее просто давно не было мужчины. Тот самый Он понравился ей – а к ситуации еще и добавилось торжество от того, что она превзошла подругу, которое некоторым женщинам доставляет особое наслаждение.

– Он ведь не нужен был ей навсегда, – с горечью заметила Майя. – Он не нужен был ей даже надолго. Пару раз переспали – и все, он ей надоел. Ей было плевать, что я его любила! Она сама рассказала мне о случившемся. После этого я его любить уже не могла.

Оксана представила все так, будто сделала подруге одолжение – избавила ее от изменника до того, как все зашло слишком далеко. Да тут еще Лиза, Арина и Лена ее поддержали! Они дружно твердили, что он Майе не пара. При всех своих достоинствах, он ненадежный, он все равно бы долго с ней не задержался. Они растоптали ее мечты и даже не поняли этого.

– Они почему-то решили, что имеют право учить меня жизни! И кто? Безработная клуша, любительница изнасилований и богатая девочка, с которой всю жизнь пылинки сдували! Они решили, что они лучше меня, что я – просто наивная дура, которую нужно «лечить» советами. Сучки чертовы… Как я могла общаться с ними после такого?

– Вы ненавидели их?

– Какой интересный вопрос, если учитывать, что все они мертвы!

– И все же вам придется на него ответить.

Майя наклонилась вперед, чтобы, не моргая, посмотреть ему в глаза.

– Да. Да, я их ненавидела. Да, у меня были причины так к ним относиться. Нет, я не слишком расстроилась, когда узнала, что они все сдохли. Я считаю, что они это заслужили – что такое можно заслужить! Но я их не убивала. Если ваша задача – разобраться в этом деле, а не просто обвинить меня хоть в чем-нибудь, вы копаете не там, где надо.

В ней и правда было безумие. Оно пылало в ее темных глазах, словно пыталось прорваться на поверхность из-под завесы… Так горят под землей торфяники: долго, опасно, беспощадно. Майя Озерова могла убить своих подруг.

Сделала или нет – вопрос отдельный, тут Ян не спешил с выводами. Но прямо сейчас ему очень хотелось арестовать ее, задержать, чтобы, пока он выясняет подробности, она точно никуда не делась.

Он прикидывал, может ли сделать это, но в итоге был вынужден отказаться от ареста. Оснований нет, толковых улик – тоже, а то, что на ночь убийства у Майи нет алиби, значит не так уж много. Это не Майя должна доказывать, что невиновна, а он – что она виновна, так работает система.

Ему оставалось утешать себя лишь тем, что она никуда не денется. Если она попытается уехать, это будет служить косвенным доказательством ее вины, и Майя наверняка это понимает. Да и потом, у нее просто нет денег, чтобы исчезнуть без следа, куда бы она ни сунулась, полиция ее вернет. Ей сейчас только и оставалось, что надеяться: до суда дело не дойдет, она уничтожила все улики, убийцей уже назначен Антон Мотылев!

– Благодарю за откровенность, – сказал Ян. – Если бы вы сообщили мне это сразу, всем было бы проще.

– Нет, не было бы. Я знала, как вы это воспримете, и вижу, что не ошиблась.

– Я вас пока ни в чем не обвиняю.

– Ага, ключевое слово здесь «пока», – пожала плечами Майя. – Делайте что хотите, мне скрывать нечего. Но лично я советую вам угомониться. Не знаю, почему вам так хочется оправдать Антона Мотылева, однако рано или поздно вам придется признать: это сделал он. Ну а то, что я одобряю его действия, перед лицом закона ничего не значит.

Рана заживала хорошо, и самые большие неудобства Яну доставляла повязка. Поэтому он сразу попросил врачей обойтись без «шапочки» и на этот раз отделался аккуратным прямоугольным пластырем на лбу, который еще и был прикрыт волосами. Так что он больше не привлекал настороженных взглядов на улицах, а мамаши при его появлении не спешили перевести детей на другую сторону дороги. Правда, засохшая кровь в волосах ему шарма не добавляла, однако ее заметить можно было, только присматриваясь.

Головная боль и тошнота тоже прошли, Ян не сомневался, что выпитой утром таблетки аспирина ему хватит на весь день. Опасения перед возможными скрытыми последствиями травмы отступили, и все было бы прекрасно, если бы из-за этого не пришлось сделать паузу в расследовании.

Да, пауза была совсем небольшой – но в решающий момент. Ян не мог избавиться от ощущения, что беседа с Майей Озеровой прошла неправильно. Он не задал нужные вопросы, получил не те ответы, и что-то теперь не стыкуется… Навязчивая потерянная мысль, похожая на фальшивую ноту в чистой мелодии.