– Ты меня утешил.

Фордайс сжал мою ладонь и повторил слова, которые я когда-то говорила ему:

– Не переживай, я с тобой и спасу тебя, если что. А теперь давай приступим к работе. Первым делом я расчищаю лед, после чего ты убираешь горную породу.

Я лишь кивнула, и работа пошла. Редклиф сосредоточенно работал, а я им любовалась. Красивый мужчина – не идеальной красотой, а мужской – и неповторимый! В нем сочетаются и спокойствие, и сильный волевой характер. С ним по-настоящему тепло и спокойно.

Между нами непростые отношения, которые не дают полностью радоваться жизни ни мне, ни ему. Но я старалась об этом не думать.

Не думать о его глазах – страстных, темных и даже немного опасных, от которых дрожь пробегает по телу; о странном поведении то ли коллеги, то ли влюбленного.

Я не знала, что делать дальше. Несмотря на близость между нами, в то же время нас разделяли километры расстояний. И мне все равно, что думают другие.

Соблазнение не выход. Я мучаю себя, мучаю его. Женщина всегда думает, что она для мужчины – та самая единственная, а на самом деле далеко не первая.

Сейчас я не была уверена, что нужна князю. Все чаще мои мысли возвращались к нашему разговору о теории, что творцы притягиваются друг к другу? Что, если я нравлюсь ему как подобная, но на самом деле он меня не любит, а обманывать не хочет? Вот и борется с собой.

Такая ситуация вполне может быть. Мысль об этом мучила меня, а я даже открыто не могла поговорить с ним. Прекрасно, если все окажется не так, но что-то мне подсказывало, что Редклиф или промолчит, или я услышу то, что не хочу, и эта правда потом все время будет стоять между нами. Корпорация связала нас навечно лучше любых брачных уз.

Потом у него начнутся с кем-нибудь отношения, а я буду вечно отвергнутой любовницей. Нет, это выше моих сил, но и ждать тяжело, а выхода нет.

Как верно говорят про людей, что когда они влюбляются, то глупеют. Где же мой рассудок?

– Настя?

Фордайс с тревогой смотрел на меня.

– Все хорошо?

– Да, – улыбнулась я.

– Я закончил, теперь твоя очередь разгрести породу. Но осторожнее, склон не очень прочный.

– Буду осторожна.

Подойдя к краю, я посмотрела на крутой склон, исчерченный когтями саблезубов, которые выжидающе ходили по долине и смотрели на ледяную преграду, чувствуя наш запах. Голодные, сейчас матерые хищники сильно мучались.

Но прочь посторонние мысли, пора приниматься за работу. Прикрыв глаза, я начала приподнимать один камень за другим и складывать их рядом с заледенелой скалой.

Работа была практически закончена, убирая последние камни, я наблюдала, как хищники бросились в образовавшийся проход, но не все. Некоторые тигры пытались залезть наверх, чувствуя добычу.

Один из самых крупных саблезубов разбежался и прыгнул на стену. Раздался слабый гул, и ледяной уступ начал осыпаться. Взвизгнув, я полетела вниз, краем глаза увидев, как бросился ко мне Фордайс.

Кисть словно сжало в тисках, и падение по склону прекратилось. Внизу бесновались тигры.

Посмотрев наверх, я увидела полные страха глаза князя, который держал меня за руку.

– А говорил, мы в полной безопасности, – криво усмехнулась я.

– Не переживай, сейчас я постараюсь сконцентрироваться и перенесу тебя телекинезом. На творцов он плохо действует, но попытаться стоит.

По ободранной руке Редклифа, которой он вцепился в выступ ледника, текла кровь, но главное было не это. Оседающий ледник не выдерживал нашего веса и медленно проседал как раз в том месте, где стоял князь. Скользкая поверхность не позволяла мне уцепиться за что-нибудь и избавить Фордайса от своего веса.

А он старался применить ко мне силу: мое тело трепыхалось, но ничего не выходило. Ледник все полз и полз вниз, где собрались саблезубы в ожидании добычи и разве что не подпрыгивали.

Неужели все закончится так нелепо? Умирать очень не хотелось. Но больше всего ужасала возможность утащить с собой любимого человека, чьи попытки спасти меня будут стоить ему жизни. Несправедливо, неправильно…

И я решилась.

Посмотрела в родные глаза, которые наполнились паникой, едва творец осознал, что я хочу сделать.

– Настя, не смей!

Вывернув запястье, я покатилась вниз по скользкому склону, ожидая, что клыки и когти вот-вот вопьются в мое тело и будут раздирать его на куски. Но этого не произошло. Пошел сильный снег, который закружился вокруг меня, образуя кокон. И через пару мгновений вниз летела уже огромная глыба, сшибающая мохнатые туши, словно шар кегли.

На снежный саркофаг сразу набросились хищники: я слышала, как они царапают снег, но тщетно. Бултыхаясь в небольшом пространстве внутри снежной капсулы, я слышала лишь удары и скулеж, пока все не стихло. Не зная, что делать, я попыталась разбить «сугроб». Но если в этом не преуспели крупные звери, то куда уж мне…

Время тянулось невыносимо долго, сводя меня с ума: я не знала, что с Редклифом, как он себя чувствует и жив ли вообще.

Наконец-то жуткое неведение закончилось, и в следующее мгновение я уже видела знакомую комнату Цитадели. Фордайс сидел на полу, лицо у него было мертвенно-бледное и какое-то перевернутое.

Бросив на меня взгляд, творец поднялся и стремительно шагнул ко мне. Впервые я испугалась его безумного взгляда, его застывшего лица.

– Как ты могла?! – Он схватил меня за плечи и встряхнул.

– Я сделала то, что посчитала нужным. Ты не должен умирать из-за меня.

– Не должен, значит? – деревянным голосом переспросил князь. – А когда ты тащила меня из Египта и едва не отдала Богу душу, это относилось к «должна»?

– Если бы я не отпустила тебя, ты бы свалился вместе со мной и умер. Я ни о чем не жалею и поступила бы так же снова.

– То есть решила все сама, не оставив мне выбора. И мои чувства тебя совсем не волнуют? Что бы я делал, если бы тебя разорвали на части?!

Мне стало очень обидно: Редклиф не сомневался, что я поступила эгоистично. Может, он был прав, но я не могла позволить ему лишиться жизни.

– Не прощу себе, если ты из-за меня умрешь, – выдохнула я.

Развернувшись к стоящему рядом стулу, князь со всей силы пнул его, и тот, отлетев к стене, разбился.

– Не позволю тебе жертвовать собой, никогда, – процедил князь, сдерживаясь из последних сил. – Я несу за тебя ответственность, а ты делаешь такие глупости, которые совсем не облегчают мне задачу. Как можно быть такой безрассудной?

И направился к двери.

– Куда ты?

– Не твое дело. У меня на сегодня планы. Да и видеть тебя пока не могу, а то пожалею о своих поступках.