чувствовать, но вместо этого почувствовал раздражение. Он знал, что ей будет хорошо, но он не ожидал, что ей будет так хорошо. Её плотное тело сомкнулось вокруг него, идеально облегая — гладкое, горячее, шелковистое. Но это было нечто большее. Он кончил жестко и быстро, и это было больше, чем просто ощущение её тела. Вместо мрачных и непристойных мыслей, когда он входил в неё, мыслей о том, чтобы изнасиловать её и унизить, он обнаружил, что возбуждается просто от близости. Всё, о чём он мог думать, это о том, как она отдавалась ему, и обнаружил, что возбуждён, зная, как сильно она, должно быть, хотела, чтобы он уступил. Простой проникающий акт не должен был быть таким интенсивным. Предполагалось, что секс должен был создать для него дистанцию, а не заставить его желать её сильнее. Вместо этого она опьянила его своим хрупким телом и своими пристальными глазами, этой нервозностью, этим соблазнительным дыханием. И тот факт, что она так сильно боролась с ним эмоционально, ещё больше усилил его возбуждение.

Он был внутри слишком многих женщин, которые извивались и стонали и легко принимали его, были готовы сделать всё, чтобы доставить ему удовольствие. В сексуальном плане он делал всё, что было возможно физически и эмоционально на протяжении десятилетий. Он экспериментировал, играл и находил удовлетворение всевозможными способами, но прошло много времени с тех пор, как он кончал так сильно. Он никогда не встречал женщину, которую хотел бы поглотить так сильно, как её в те минуты. Минуты, когда он почти забылся. Она завела его на опасную территорию, которая могла слишком легко всё разрушить.

И когда он посмотрел на неё, то почувствовал, как что-то шевельнулось. Что-то, чего он не чувствовал. Что-то, что ему нужно было взять под контроль. Если бы это был кто-то другой, выглядевший таким же уязвимым, он бы уже подал пальто и сказал идти домой.

Он должен проявить к ней немного привязанности или сострадания. Подбодрить её или даже просто сделать комплимент. Потому что, заставить её чувствовать себя в безопасности, было следующим способом проникнуть внутрь. В безопасности она так давно не чувствовала себя. Что-то, что ещё больше скрепило бы сделку.

Но она не была в безопасности. И он не был готов играть в эту игру.

И когда он заметил в её глазах нечто похожее на стыд и смущение, он почти почувствовал проблеск вины.

Она хотела достичь кульминации. Ей было стыдно, что она этого не смогла. По своей наивности она думала, что это может произойти так легко. Она не понимала, что то, что они сделали, было только началом.

Он отступил от неё, пытаясь взять себя в руки. Открыл холодильник и взял себе ещё пива, а ей бутылку воды. Он открутил крышку со своей бутылки, взял стул и поставил его рядом с её. Он поставил бутылку воды перед ней на стол.

Она не дрогнула.

Он сделал глоток пива, тишина была неловкой даже для него.

— Зачатие невозможно, если нет затмения, — сказал он. — Просто на случай, если тебе это пришло в голову.

— Не приходило.

Она отодвинула свой стул и встала немного слишком быстро. Она прижала руку к столу для поддержки, прежде чем восстановила равновесие и прошла мимо стола в ванную.

Он мог бы протянуть руку и поймать её, но он отпустил её.

Честность её слов ранила его глубже, чем следовало бы. У неё не было причин беспокоиться, потому что, по её мнению, это было бессмысленно. Возможно, она была одержима идеей убить потрошителя душ, но она не ожидала, что выживет после этого. Она боролась изо всех сил, хотя в глубине души считала, что её собственное выживание было безнадёжным делом. Он был её последним прибежищем. Потребовалось всё… она пошла против всех инстинктов, чтобы попросить его о помощи. Она сделала это, потому что искупление перед своими родителями было важнее, чем её собственная гордость. Расправиться с потрошителем душ, который убил их, было важнее, чем её собственная безопасность. Кейтлин ужасно этого хотела, нуждалась в этом. И он слишком хорошо понимал эти чувства. Но он не позволит этому затуманить его суждения.

И он не мог дать ей времени снова замкнуться в себе. Её разум отгонял его только потому, что её сердце посылало сигналы о том, что оно чувствует себя уязвимым.

Это было именно то, чего он и хотел. Вместо этого он почувствовал себя полным ублюдком из-за того, что ему нужно было сделать дальше.

Он даст ей немного времени. Может быть, допьёт своё пиво. Она могла бы попытаться избегать его, если бы захотела, но он ни за что не собирался предоставлять ей такую роскошь.

Не сейчас.

ГЛАВА 14

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Этого не должно было случиться. Кейтлин схватилась за голову, расхаживая по ванной комнате. О чём, чёрт возьми, она думала? Она прижала руки ко рту и повернулась лицом к окнам. И как, чёрт возьми, это произошло так быстро? Переспать с ним, да, но не менее же чем через пятнадцать минут после того, как решила это сделать.

Она села на ступеньки и упёрлась лбом в сжатые кулаки.

Она потеряла контроль. Полностью потеряла самообладание. Она выругалась в отчаянии, всё ещё чувствуя боль, пульсацию и покалывание. Каждый дюйм её кожи ожил от его прикосновения. У неё свело желудок при воспоминании о том, как легко он уложил её на стол, точно так же, как тогда, в комнате для допросов. Она даже не подумала о том, как легко было бы ему и укусить её тоже. Ей могли потребоваться часы, чтобы оправиться от этого. Часы, которые она не могла позволить себе терять.

Проклятье.

Она задавалась вопросом, не сделал ли её уход ситуацию ещё хуже. Если бы она просто осталась там и отмахнулась от этого, как будто это ничего не значило.

Но это не было пустяком. У неё только что был секс с вампиром. Хуже того, вампиром, которого она жаждала с тех пор, как впервые увидела его. У неё был секс с Кейном Мэллоем. И он только что доказал, что он такой, каким она его себе представляла, и даже больше.

Но даже этого было недостаточно.

Она нетерпеливо вытерла раздражающую слезу смущения. Он доказал: она была бесполезна. Он был безупречен, и всё же она не смогла насытиться. Она действительно была неполноценной. Она отдалась ему… и ради чего? Чтобы он посмеялся над её косностью? Или