и неправдами искать финансирование, а у меня есть собственная клиника, которая позволяет ни от кого не зависеть.

– Про клинику мы наслышаны, – заметил Одинцов. – Говорят, вы там чудеса творите.

Шарлемань не стал скромничать.

– О да! Приглашаю вас троих в гости. Если найдёте время, добро пожаловать. Чудес не обещаю, но ничего подобного вы точно не видели. – Он мельком взглянул на часы. – Если не секрет, почему вы передали файлы этой женщины именно мне?

– Не вам одному, – ответила Ева. – Точно такую же флешку получат ваши коллеги. Мы ничего не смыслим в биологии, а у исследований Моретти была определённая специфика. Начальство распорядилось обратиться к экспертам…

Ева перечислила всех фигурантов списка Дефоржа, кроме Бутсмы и самого Шарлеманя. Выслушав их имена, учёный приподнял брови.

– Это будет весьма странная экспертиза. – Он запил остатками кофе последнее канапе и снова взглянул на часы. – Прошу меня простить. Хочу подготовиться к семинару. Если интересно, заходите, послушайте. А после конгресса жду вас у себя в клинике.

Шарлемань кивнул троице и величественно удалился.

– Если мы будем гробить столько времени на каждого, нам суток не хватит, – по-русски сказал Одинцов. – Давайте пошевеливаться.

Глава XXVII

Опасения Одинцова не оправдались: дело шло довольно живо, и к ужину троица успела передать информацию всем, кому надо. Бóльшую часть кофейной паузы занял разговор с Шарлеманем, но компаньоны встретили на фуршете ещё двоих производителей препарата. Остальных пришлось подкарауливать возле конференц-залов и в кулуарах: Большой Босс выбрал для работы лидеров научной области – они были нарасхват.

Урок Шарлеманя не прошёл даром. Обращаясь к учёным с просьбой об экспертизе, троица теперь не только вручала флешку, но и предлагала загрузить материалы с облачного сервера. Для этого Ева оставила полную копию сборки Одинцова на бесплатном файлообменнике. Вместе с флешкой очередной биолог получал ссылку на этот ресурс и уже не мог отвертеться. Файлы загружались на любое устройство из интернета в один клик.

Многие собеседники интересовались подробностями убийства Бутсмы и секретами его интимной жизни. Обладатели уникальных знаний о геномах, вирусах, гормонах, иммунитете и регенерации; интеллектуалы, способные на нескольких языках обсуждать хитросплетения человеческого устройства; учёные, вплотную подошедшие к открытию тайны бессмертия, – все они за пределами профессии превращались в рядовых обывателей и сплетников.

Одинцова, далёкого от научной среды, это покоробило, и Ева даже удивилась:

– А чего ты хотел? Если я расскажу про фотомоделей, какие они на самом деле – не в кадре, а в жизни, – тебя стошнит от обложки любого модного журнала. Лошади красиво бегают, но смотреть на них надо на ипподроме, а не в ресторане…

Из всех, с кем встретились компаньоны, трое знали Моретти. Одна из этих троих – стриженная ёжиком сухопарая дама средних лет из Нидерландов – тут же сообщила, что у Бутсмы с Моретти был роман.

– Мы с Абрахамом выросли по соседству и учились вместе. Вы видели его жену? Местная обезьянка, не на что смотреть. А Моретти – симпатичная и молодая, не старше тридцати, верно?.. Пару лет назад Абрахам прилетал к нам, в Маастрихтский университет, читать лекции по системной биологии. Моретти его сопровождала. Жили вместе… ну, вы понимаете.

Вслед за ней ещё один коллега, получая флешку, подтвердил, что Бутсма сумел заинтересовать свою итальянку не только вирусами.

Ева поддела Одинцова:

– Ты же полночи провёл наедине с Моретти. Чем вы там занимались? Расспросил бы, почему она ушла от Чэнь к Бутсме.

– Да кто вас, женщин, поймёт? – с досадой пробормотал Одинцов и не стал напоминать, что вторую половину ночи они расспрашивали Моретти все вместе.

– Точно! – вскинулся Мунин. – Она хотела выгородить Бутсму, поэтому говорила только то, что мы и без неё узнали бы. Да, ушла от одного руководителя к другому. Но почему ушла, только ли из научных соображений?.. Кстати, Моретти могла рассказать Бутсме что-то такое, что вывело его на Большого Босса. Чэнь ещё что-то добавила, и…

– Гадать будем потом, – оборвал его речь Одинцов.

Разговор с Кашиным у троицы не сложился. К нему обратились по-русски. Учёный с непроницаемым рябым лицом прочёл иностранные имена компаньонов на бейджах и тоже заговорил на родном языке – такими же короткими рублеными фразами, как во время вчерашнего выступления на английском. От предложенной Одинцовым флешки он отказался.

– Спасибо, не надо.

– Я пришлю вам ссылку на файлообменник, – предложила Ева, но Кашин повторил:

– Спасибо, нет.

– Почему? – спросил Одинцов.

– Мне ваши файлы не нужны.

– Мы просим всего лишь взглянуть на результаты исследований Алессандры Моретти и дать своё заключение, – сказала Ева по-английски. – Это важно. Исследования привели к смерти двух учёных. Вполне возможно, счёт жертвам уже идёт на сотни.

– Соболезную, – по-русски отозвался Кашин. – Но это важно для вас, а не для меня. В любом случае я не смогу помочь.

– Почему? – спросил уже Мунин.

– Я не биолог. Я физик. Исследования биологов находятся за пределами моей компетенции.

– Биологи могут пропустить что-то такое, на что вы обратите внимание, – сказал Одинцов. – Взгляните хотя бы из любопытства.

– Я удовлетворяю любопытство другими способами.

Бледный насупленный Мунин предположил:

– Может быть, у вас уже есть эти файлы и вы поэтому отказываетесь их брать?

Вопрос прозвучал как скрытое обвинение. Данные исследований Моретти были только у Чэнь, у десятка биологов, которым только что вручили флешки, – и у Большого Босса.

– У меня нет этих файлов. Мне они не нужны, – повторил Кашин, глядя сквозь Мунина.

– А если понадобятся? – не сдавался историк.

– Тогда я найду способ их получить, но для этого не нужны вы. – Кашин сухо кивнул на прощанье и ушёл.

Ева повернулась к компаньонам:

– Вы заметили, какой у него макияж?

Одинцов удивлённо вскинул брови, а Мунин переспросил:

– Макияж – в смысле, косметика?

– Всё лицо в тональном креме, – подтвердила Ева. – Фу. Смотреть противно.

Когда троица докладывала Дефоржу об успехах, историк злился и утверждал, что странное поведение Кашина – это и есть особенная реакция на материалы Моретти, ради которой затевалась провокация с флешками.

– Большой Босс выдал себя! Он старался выглядеть абсолютно спокойным, но на самом деле нервничал и поэтому отказался брать флешку.

– А как же Чэнь? Она уже не Большой Босс? – насмешливо спросил Одинцов.

– Кашин был спокоен, – сказала Ева. – Если бы он хотел раствориться среди других производителей – повёл бы себя так же, как и они. Взял бы флешку, спросил или сам рассказал про любовниц Бутсмы… Тот, кто хочет спрятаться, не ведёт себя, как белая ворона. А Кашину безразлично, что мы о нём подумаем.

Мунин гнул свою линию.

– Кашин и есть военный, который отдавал приказы об убийствах. Надо выяснить, какое у него звание. Генерал, наверное.