Историк ждал поддержки от Одинцова, но тот снова усмехнулся:

– Много ты генералов слышал? Военный… Тогда уж не он, а Шарлемань. Обратили внимание, как он часы носит?

За разговором Шарлемань поглядывал на часы, надетые циферблатом внутрь. Ева с Муниным отметили эту маленькую странность, но не придали ей значения. А для спецназовца Одинцова циферблат на внутренней стороне запястья говорил о многом. В полевых условиях часы, надетые традиционным образом, выдают человека даже в идеальном камуфляже. Днём хорошо заметны блики стекла, ночью предателем становится люминесцентная подсветка…

…зато циферблат, обращённый внутрь, виден только владельцу. Он постоянно перед глазами: чтобы узнать время, не приходится выпускать из рук или отводить оружие, которое направлено в сторону противника. На него можно бросить взгляд, не отрываясь от руля или штурвала боевой машины… Словом, привычка Шарлеманя вполне могла выдавать военного, да ещё с опытом.

Мунин с Евой оживились, послушав Одинцова, но Дефорж возразил:

– Так носят часы врачи, чтобы видеть секундную стрелку, например, когда по-старинке проверяют пульс у пациента. Часы – не показатель. Теперь что касается Чэнь…

Сотрудники «Чёрного круга» изучили записи с видеокамер, установленных по соседству с домом Бутсмы. Входная дверь и место падения ни с одной из них не просматривались – камеры снимали прилегающие улицы. За время от момента, когда жена биолога ушла спать, до обнаружения тела там не проехало ни одно такси. Пассажирами тук-туков, которые попали в кадр, были подгулявшие туристы, но не Чэнь. При этом в кабинете Бутсмы нашлись отпечатки её пальцев: криминалисты использовали образцы дактилоскопии, полученные при въезде китаянки в США и в Камбоджу.

Видимо, Чэнь очень старалась попасть в дом незамеченной. Понятно было, почему, и не очень интересно – как ей это удалось. Гораздо больший интерес для дела представляли подробности разговора двух учёных.

– У вас вроде уже наладился контакт с Чэнь, – через силу признал Дефорж. – Помогите мне её разговорить.

Дефорж хотел начать разговор за ужином. Ева сразу возразила: Чэнь придерживается особой диеты, поэтому вряд ли ходит в рестораны. Караулили её по обыкновению на выходе из зала, где она проводила последний семинар. Компания дождалась, пока Чэнь ответит на дополнительные вопросы слушателей, обступивших трибуну. Но китаянка при виде троицы заявила ледяным тоном:

– Прошу вас уйти. Вы меня обманули. Бутсма не получал от Алессандры никаких писем. Он в этом поклялся.

Все трое оценили её последовательность. Выполняя своё обещание и врачебный долг, утром Чэнь передала Мунину рекомендации по лечению, хотя уже знала про обман. Правила мастера Лао-цзы продолжали действовать…

…а китаянка, сама того не желая, уже ответила на главный вопрос Дефоржа: о чём говорили ночью двое учёных? Этот успех стоило как можно скорее закрепить, а не разбираться, кто же всё-таки её обманул – Ева или Бутсма.

Дефорж заслонил собой троицу и начал с извинений.

– Миссис Чэнь, возможно, мои коллеги не вполне корректно выразились. Прошу простить, мы не учёные и не сильны в формулировках… Но согласитесь, что письмо существовало, Моретти погибла, и после разговора с вами о письме Бутсма тоже погиб. Связь несомненная. Что ещё он успел вам рассказать? Поверьте, это очень и очень важно. В том числе потому, что под угрозой может оказаться уже ваша жизнь.

– Вы сами говорили, что принципы Лао-цзы велят принимать людей такими, какие они есть, и помогать, – напомнила Ева.

Чэнь посмотрела на неё исподлобья.

– Принимать и помогать, но не общаться. – Она перевела взгляд на Дефоржа. – Я готова уделить вам немного времени и ответить на какие-то вопросы. Вам одному.

Француз воспрял духом. Победоносно глянув на троицу, он вышел из зала вслед за Чэнь.

– Мы ей не нравимся, с нами она говорить не желает, зато теперь всё выложит Дефоржу, – ухмыльнулся Мунин. – Добрый следователь и злой следователь. Классика!

– Добрый стоматолог и злой стоматолог, – проворчал Одинцов, который не разделял энтузиазм историка. – Выложит или нет – будет видно. Давайте делом заниматься.

Мунин с Евой сели в её номере – заново раскладывать пасьянс из претендентов на роль Большого Босса. Одинцов ушёл к себе, перегрузил в компьютер снимки, сделанные тайком на острове с уничтоженной лабораторией, и принялся их изучать. Большинство фотографий были неудачными, но его взгляд задержался на полицейских, которые стряхивали с двери барака обгорелый труп. Вернее, интерес вызвала сама дверь. Одинцов увеличил изображение и потянулся за блокнотом.

Дефорж тем временем беседовал с Чэнь, удобно расположившись в больших мягких креслах за одним из журнальных столиков холла – между высоченной вазой и каменным Буддой. Он решил для первого раза не тянуть собеседницу за язык и предоставил ей самой выстроить рассказ, лишь изредка задавая наводящие вопросы…

…но ничего нового не узнал. Правда, Чэнь подтвердила, что её разговор с Бутсмой касался именно письма Моретти. У несчастной итальянки не было оборудования, которое позволило бы ей самостоятельно найти причину внезапной массовой болезни. Воспользоваться интернет-справочниками она тоже не могла: охрана строго следила, чтобы Моретти получала информацию только с корпоративного сайта и не переключалась на другие ресурсы. Она проводила анализы, но их интерпретацией занимались эксперты в материнской лаборатории. Ей присылали уже готовые протоколы лечения и не позволяли влиять на выбор лекарств.

– Очевидно, вы читали письмо Алессандры, как и ваши коллеги, – говорила Чэнь. – Там сказано, что она всё больше сомневается в объективности некоторых выводов и рекомендаций, поэтому просит меня о независимой экспертизе. Но массив данных огромный: пациентов не один десяток. Болезнь показана в динамике, и даже на беглый взгляд заметно, что при схожей клинической картине процессы в организмах разных пациентов существенно различаются. Потребуется много времени на изучение и осмысление. А пока скажу честно: я в замешательстве.

Чэнь повторила, что Бутсма не получал письма от Моретти. Ночью он впервые просмотрел файлы, которые передала ему Чэнь, и тоже очень удивился.

– Почему вы обратились именно к Бутсме? – осторожно спросил Дефорж. – Почему не к другому специалисту прямо здесь, в отеле?

– Это спонтанное решение, – призналась Чэнь. – Я хотела сперва сама во всём разобраться, и потом уже… может быть… Но меня совершенно выбило из колеи сообщение ваших коллег о гибели Алессандры. А она была связана с Бутсмой. И ещё эта ложь насчёт письма, которое Алессандра якобы послала нам обоим…

Слово за слово Дефорж выведал, как после встречи с троицей Чэнь отправилась на позднюю пробежку – приводить мысли в порядок привычным способом. Агенты «Чёрного круга» следили за главным вестибюлем и лифтами, а она спустилась по лестнице.

– Нелогично ездить на лифте, когда занимаешься спортом, – пояснила Чэнь.

В сосредоточенных размышлениях она выбежала из парка при отеле, и спустя