– Тебе не об этом надо сейчас думать, моя маленькая Бенфика. Как ты могла потерять бдительность? Разве могут дети дождя тебя легко отпустить? Разве они отдадут свою игрушку этим ушибленным хуситам и смазливому калеке, к которому ты питаешь самые нежные чувства…

Бенфика хотела оглянуться, но вместо зарослей тростника перед глазами мелькнул темный туман, и чья-то огромная горячая ладонь накрыла ее лицо. Берег зеленой реки, дядя Шейх и генерал Гази исчезли. В темноте на долю секунды показался полиэтиленовый кокон, перевязанный веревками. Ее выдернули из кузова легко, словно она ничего не весила, и понесли по каменистой дороге вверх. Несколько секунд она не понимала, что происходит. Сознание пыталось вырваться из морока и вернуться в тростниковые заросли, на песок, к странной паре, чтобы завершить расследование убийства матери… Сыщик она или не сыщик?

– Гы! – услышала Бенфика над ухом.

От существа, несущего ее, резко пахло мокрым козлом. Из широко открытой пасти шел пар. В чувство ее привел громкий и хриплый крик, раздавшийся позади.

– Аллах велик!

– Гы-ы… – произнесло другое существо, державшее Бенфику за ноги.

На лоб девушки потекла горячая слюна. Она попыталась вырвать правую ногу, чтобы нанести удар, но безуспешно. Ноги были зажаты словно стальными тисками.

– Аллах велик! – раздалось еще ближе, и тут позади кто-то резко щелкнул по камням длинным кожаным кнутом с большим узлом на конце. Один раз, затем второй и третий. Один из детей дождя сразу отстал. Другой, державший девушку за голову и поперек живота, замедлил широкий шаг и начал спотыкаться. Его занесло на узкой дороге влево, и они полетели в слепой туман.

При падении в невидимую пропасть ей хотелось дернуть кольцо парашюта, но не было, конечно, никакого парашюта. Она упала в темную бурлящую реку на большом мертвом человеке, как на широком каноэ. После удара о воду мертвец не всплыл, а сразу сгинул в безглазой мути. Быстрое течение вмиг сорвало с девушки шерстяное одеяло. Жилет из шкуры барана, надетый на голое тело, надулся на спине, как купол, и вытолкнул на поверхность в сизый туман. Гремящий поток понес ее спиной вперед. Через мгновение она ощутила сильный удар плечом о камень или выступ скалы, в отчаянии выкинула руку в сторону, пытаясь зацепиться за огромный валун, торчащий среди бурлящей пены, но течение было таким торопливым, что ладонь и пальцы лишь скользнули по склизкой поверхности. Показалось, что содрала ногти, но времени думать об этом не осталось. Холодная волна снова ударила в лицо; вода потекла в горло, и Бенфика закрыла глаза.

Она попыталась прочитать предсмертную молитву, но вдруг обернулась маленькой девочкой, сидящей у лестницы на втором этаже родового дома. Внизу, у входной двери, слышен приглушенный взрослый разговор. И это вовсе не отец разговаривает с мамой. Папы в особняке нет – он в поездке за очередным «уникальным ножом». Девочка тихонько спускается по лестнице и идет к большой кухне, примыкающей к столовой. В проеме двери она видит татуировку на руке неизвестного мужчины:. «Сверкай, как бриллиант, – читает она по слогам. – Сверкай, как бриллиант». Вдруг мама истошно кричит. Маленькая Бенфика недолго колеблется и с усилием толкает приоткрытую дверь. Незнакомца на кухне уже нет, а может, его вообще не было? Здесь только мама; почему-то с винтовкой в руках. Ее страшно шатает из стороны в сторону. Она опять кричит низким грудным голосом и с оглушительным грохотом стреляет в большую змею, извивающуюся на полу и издающую странные стрекочущие звуки. Грохот! Грохот! Из широко открытого рта матери течет кровь. Оружие падает; лязгает сталью о каменный пол. Тонкие кровяные струйки сочатся из носа и – самое страшное – из глаз матери. В переносице возникает тупая боль; из носа и рта Бенфики льется кровь, а может быть, вода. Она, как мокрая тряпка, висит на чьем-то плече и при каждом шаге тычется холодным лицом в широкую спину. Незнакомец с трудом пробирается меж больших камней рядом с ухающей и плюющейся, недовольной рекой…

Бенфика открыла глаза. От наваленных на нее – на заднем сиденье широкого джипа – тонких жестких одеял пахло оружейным маслом и дымом костра. На переднем пассажирском сиденье сидел Стайер. Он протянул ей теплый бумажный стакан с чаем и сказал:

– Знаешь, наш суровый шейх решил на тебе жениться…

– А вы не решили? – спросила она у него.

Он засмеялся и закашлялся. Девушка достала голую руку из-под одеял и глянула на пальцы. Ногти были синюшного цвета, но целые. Хорошо, что с Академии взяла привычку стричь их совсем коротко. Посмотрела на часы. О Аллах, она жива, и вот еще один рассвет. Дождь закончился. Машина стояла на равнине у тускло освещенного одноэтажного здания.

– Меня похитили дети дождя, – сказала Бенфика.

– Да, но шейх тебя спас, – с ноткой смущения произнес майор. – Я возился в передней машине со своим проклятым протезом и не мог видеть твоих похитителей. Прости! Неожиданно я услышал три выстрела подряд. Вокруг мгла и туман, тебя в кузове нет, и Хусейна нигде нет… Побежали с бойцами по дороге и нашли труп двухметрового мужчины с пулей в затылке. Решили спускаться на пикапах с горы, чтобы доехать до точки, где можно пешком подобраться к воде. С трудом нашли такое место. Часть хуситов двинулась вдоль реки вверх, другая группа пошла вниз. Через пару часов те, кто ушли вверх, принесли тебя. Хвала Аллаху!

– Значит, в детей дождя стрелял шейх Хусейн?

– Да, он сидел в той машине и дремал. Вдруг ему что-то померещилось. Он вышел размяться и увидел, как два огромных горца тащат тебя из багажника пикапа. Шейх рассказал нам, что два существа удивительно быстро двигались… Не как люди, а как два огромных гули… Хусейн с трудом догнал их, чтобы стрелять с короткой дистанции. Боялся тебя зацепить. Одного убил сразу наповал, а второму попал в спину, и тот вместе с тобой сорвался с обрыва. Тогда шейх крикнул: «О, Аллах, ты велик!» – и прыгнул вслед за вами. Он молодец, ведь ему не было видно из-за тумана, сколько лететь до воды. Сейчас хуситы завтракают. Они разбудили хозяина первой после гор придорожной харчевни. В столице мы будем через пару часов. Может быть, и тебе стоит сейчас подкрепиться?

– Я пока не могу есть. Спасибо, господин майор. Вы не могли бы передать мне платье? Оно сохнет на радиаторе.

Стайер вышел из машины, чтобы дать ей одеться. Она натянула абайю и сунула руку в карман – паспорт, завернутый в полиэтиленовый пакет, был на месте. Хвала Аллаху! Через несколько минут из харчевни вышел шейх. Он забрался за руль и протянул девушке теплую лепешку с завернутыми в нее жареными яйцами.

– Я убил их всех. – Командир хуситов посмотрел на девушку в зеркало заднего вида.

Она передумала есть лепешку.

– Кого всех, шейх?

– Всех бойцов Хуси, которые были со мной. Они, как и я, видели тебя почти голой. И теперь тоже хотят на тебе жениться. Зачем мне столько молодых соперников, а-а-а? Я их всех за завтраком застрелил.