— Слушай сюда, — процедил он, подтягивая Алика вплотную. — Слушай внимательно, козел недоношенный. Ты попал, ты крупно попал. Знаешь, сколько мои бойцы стоят? Сто штук каждый. И ты заплатишь за их молодые жизни, заплатишь сполна…

— А то порвем, — закончил мысль один из спортсменов.

— Порвем, — подтвердил Сильва. — В клочья. Что зенки вылупил, козлик? Бабки гони!

Алик не понял, каким образом его собственная рука, помимо его воли, забралась во внутренний карман пальто и вытащила оттуда пачку долларов.

— Но ведь это за Карачая, — пробормотал он. — Который жив.

— Его подруга мертва, — отрезал Сильва, выхвативший деньги. — Я за нее ту же цену назначил, забыл? С тебя еще двадцать, сто и сто.

— Всего двести двадцать, — сосчитали в рядах зрителей.

— У меня нет таких денег, — замотал головой Алик. — Никогда не было и не будет.

— Тогда ты труп, — сказал Сильва. — Ложись на пол, я тебя убивать буду. Держите его, пацаны. И гирю принесите. Я этому чмошнику все кости переломаю. Его потом никакие лекари не соберут заново.

Кто-то побежал за старомодной пудовой гирей, служившей в зале скорее декорацией, чем полноценным спортивным инвентарем.

— Я заплачу! — заорал Алик. — Найду деньги! Не надо.

— Как скажешь, — пожал плечами Сильва, решив про себя, что человек, способный найти двести двадцать тысяч долларов, заплатит и полмиллиона, если его правильно морально подготовить.

Он победил главных конкурентов и упивался обретенной властью. Сейчас, стоя перед трепещущим сынком богатых родителей, Сильва ощущал себя чуть ли не богом, вершителем человеческих судеб, властным над их жизнью и смертью. Его настроение было бы совершенно иным, знай он, что происходит в городе в эти самые минуты, когда он предвкушает первые большие деньги, обещанные ему запуганной жертвой.

А происходило вот что. Позже, когда полиция устанавливала последовательность событий, оперативные сводки позволили определить, что началось все в ночном клубе «Чикаго», процветающем на месте бывшего кинотеатра имени Довженко. Гуляли в клубе три закадычных друга, все трое спортивные, отчаянные, крутые. Подцепили девушек, как водится. Отвели за стол, угостили выпивкой, стали договариваться, кто к кому поедет и на каких условиях. Тут к ним подвалил невзрачный хмырь с плохими зубами и сказал что-то обидное. Один из парней встал и пошел с обидчиком в мужской туалет, сказав товарищам, что справится сам. В туалете его потом и нашли убитым ударом заточки в печень. А двум товарищам и вставать с дивана не пришлось. Когда грянула музыка и заполыхали огни, кто-то расстрелял их в упор, и никто ничего не замечал, пока девушки не повскакивали с мест и не принялись носиться по залу с криками «убивают, убивают!». Пользы от этого не было никакой, один только вред, поскольку в образовавшейся суматохе киллеры преспокойно покинули клуб и исчезли в неизвестном направлении.

Этим не закончилось. Двумя другими убитыми той ночью были молодые кикбоксеры Султанов и Тимохин. Они спали у себя дома, на съемной квартире, выходящей окнами на металлургический завод. Неизвестно, любовались ли они перед смертью красивым заревом, возникающим, когда разливают расплавленный металл, а только один из них умер с открытыми глазами и лицом, обращенным к окну. Он, как и его сожитель, был отравлен цианистым калием, неизвестно когда и как попавшим в молоко, выпитое спортсменами на сон грядущий. В результате уснуть они уснули, а проснуться уже не смогли. Обидно, учитывая, что парни ответственно относились к своему рациону, были молоды и намеревались прожить долгую и счастливую жизнь.

С точно такой же несправедливостью столкнулись молодые ребята, патрулировавшие подходы к спорткомплексу «Бульдог». Одного оглушили ударом трубы по голове и сбросили в канализационный люк. Второго сбили машиной, когда он мирно прохаживался по тротуару, и запихнули в кучу убранного с дороги снега. А парень, поставленный внутри здания, чтобы следить за входом и не пускать посторонних, решил поближе познакомиться с девицей, которая попросилась в туалет. Она прыснула ему в глаза слезоточивым газом из баллончика, а тут подоспели ее дружки, которые несколькими ударами ножей прикончили романтика.

Таким образом, спортивный комплекс остался без охраны, чем и воспользовались злоумышленники. Это были бандиты из ОПГ Горбатого, который здраво рассудил, что пока осетины и спортсмены мочат друг друга, самое время разгромить тех и других и захватить власть в городе. Он долго ждал своего часа, и вот этот час наступил.

Дверь в тренажерный зал отворилась, впуская десяток мужчин в темной одежде и масках на манер спецназовских. Двое были вооружены укороченными автоматами для ближнего боя. Остальные держали в руках пистолеты различных систем и моделей.

Сильва оцепенел. Он понял, что настал его конец, но еще не хотел, не мог поверить этому.

— Пацаны! — рявкнул он. — А ну разберитесь с этими…

Молодые люди, находившиеся под его началом, разделились на две категории. Первые беспрекословно подчинились приказу и пошли в наступление. Вторые остались на месте, здраво рассудив, что лучше не рыпаться.

Тех, кто бросился в бой, перестреляли раньше, чем они успели хотя бы прикоснуться к противнику. Они падали как попало, кто в прыжке, кто на бегу, и умирали, отдавая свои молодые жизни за человека, назначившего себя их вожаком. Разлетались их мозги, проливалась кровь, крошились кости. Пули не щадили никого, ни новичков, ни бывалых. Секунду назад эти ребята еще могли спастись, могли что-то изменить в своей жизни, но этой секундой не воспользовались и потеряли все.

Сильва посмотрел на сраженных пулями и перевел взгляд на спортсменов, оставшихся на месте. Их плечи были опущены, головы понурены. Они являли собой жалкое зрелище, но Сильве вдруг страстно захотелось туда, к ним, чтобы так же стоять в отдалении в ожидании своей участи. У него не было сомнений, что эти «бульдоги» с радостью примут предложение присоединиться к победителям, как и в том, что налет совершили настоящие бандиты, уголовники, до сих пор остававшиеся в стороне.

Между спортивной братвой и братвой криминальной, именующей себя честными ворами, отношения всегда были натянутыми. Спортсмены считали, что мир принадлежит им, молодым, сильным и здоровым, пришедшим на смену блатным с их прокуренными легкими и гнилыми зубами. Зачастую они одерживали верх и спохватывались лишь тогда, когда, получив свои первые сроки, оказывались в местах лишения свободы, где правила воровская масть. Да и на воле уголовники время от времени «обламывали» выскочек, показывая им, кто на самом деле в доме хозяин. Бандиты новой формации имели больше связей с властью и большим бизнесом, но воры были куда лучше организованы, они отличались отчаянностью, и их невозможно было сломить угрозами близким, поскольку они обходились без семей.

— Кто здесь старший? — громко спросил Сильва. — Кто ответит за беспредел?

Минуты растерянности прошли, и он понял, что нужно что-то предпринимать. Пока ведешь себя как авторитет, с тобой считаются, как с авторитетом. Бандиты уважают силу и бесстрашие. Значит, нужно было как минимум выглядеть сильным и бесстрашным.