закружил над головой. Дочь завизжала от восторга, а Бен уже перехватил ее поудобнее и усадил на руки. Явно довольная таким положением дел, Риа устроилась у него на плече, а Лар тяжко вздохнул, явно намекая на то, что тоже хотел бы полетать. Я приподняла брови и улыбнулась ему, незаметно кивнув на сестру, и он кивнул в ответ: все, понял. Хотел отойти, но я взяла сына за руку, и так мы вместе и зашагали дальше. Что же касается Роа, тот шел впереди, сунув руки в карманы. Даже походкой напоминая отца: такой уверенной, твердой, насколько так можно сказать о шаге мальчишки его возраста.

Домой мы вернулись нагулявшиеся и довольные, детей сразу забрала няня и повела купаться по очереди.

— Спать будут хорошо, — подвел итог Бен, глядя на удаляющуюся малышню.

Я улыбнулась.

— Насчет обучения пламени, я тебя услышал, Аврора. Я буду заниматься с тобой лично, когда буду приезжать в Аронгару.

Кивнув, я быстро его обняла и, выскользнув из его рук, так же быстро направилась к себе. Находиться рядом с ним мне сейчас было огнеопасно во всех смыслах, и, к счастью, у него хватило сил остановить меня, когда огонь взял верх над разумом. Сблизившись сейчас, мы только все еще больше усложним, а в нашей с ним задаче и так много переменных. Поэтому пусть лучше все остается как есть.

Так будет проще.

Для всех.

Глава 22

Зинсприд, Аронгара

— Увидимся на репетиции, Аврора! До завтра! — пробегавший мимо исполнитель главной мужской партии в нашем балете махнул мне рукой.

— До завтра! — отозвалась я.

Он, пожалуй, был единственным, кто не косился на меня, когда я вернулась. Не задавал неудобных вопросов и не выражал явного неудовольствия по поводу прогона перед выступлениями, как впервые — потому что моя ситуация требовала особого подхода.

Проще было действительно поставить замену, мою дублершу, о чем говорили многие в коллективе. Менеджеры и продюсеры шоу доспорились до того, что чуть не разругались. Одни упирали на то, что идут на меня и на мое имя — после всей этой ситуации особенно, другие — что я завалю партию, и после этого шоу уже ничто не спасет. Если верить моему же партнеру, это были обычные будни балета, поэтому «Добро пожаловать в драконарий, Аврора», — от него прозвучало не с сарказмом, а, скорее, с сочувствием.

Нервничали еще и потому, что в балетную постановку наших конкурентов вписался Джерман Гроу, известный скандальный режиссер, имя которого было на слуху чуть ли не во всех сферах шоу-бизнеса. В общем, суета стояла знатная, и я ее хлебнула сполна в первый же день.

Поэтому, выходя из здания балетного театра, вдохнула воздух полной грудью с истинным наслаждением. Даже несмотря на то, что он (этот самый воздух) был раскаленным и вязким от влажности. После умеренно-жаркого лета Мериужа, я словно заново к нему привыкала, хотя должна была бы адаптироваться легко — не просто же так прожила здесь почти пять лет.

На парковке меня встречал Элеград Роа. Высокий, рыжеволосый мужчина, с которым меня связывали непростые отношения и которого дети считали отцом. Мы с ним пока что только разово созвонились и договорились встретиться здесь, чтобы потом вместе приехать к ним. От Бена я знала о том, что он был рядом с ними и рядом со мной исключительно потому, что работал на Рэйнара Халлорана, а мои дети были уникальными носителями черного пламени.

Наверное, Аврора-с-памятью была здорово на него зла, но я опять же ровным счетом ничего по поводу этого не испытывала. Да и какой смысл? Ситуация раскрутилась так, как раскрутилась, Элегард не причинял зла ни мне, ни моим детям, больше того, он стал для них смыслом жизни. Мы приехали вчера, и Роа мне все уши прожужжал о том, как хочет увидеть папу. Риа тоже к нему присоединилась, пришлось обещать, что они обязательно увидят его, но завтра. Я хотела немного подготовиться к этой встрече, причем даже не для себя, а для детей.

— Как ты? — спросил он, шагая ко мне и приподнимая солнцезащитные очки.

— Весело, — ответила я. Если верить всем, он же очень здорово меня поддержал после рождения Роа и Риа (да и до тоже), поэтому сейчас я ему улыбнулась.

Элегард же, напротив, нахмурился:

— Аврора, я бы хотел объяснить…

— Ни к чему, — я покачала головой. — Объяснения точно нужны не мне.

— Ты им рассказала? — Он нахмурился еще сильнее.

— Я что, похожа на изверга? — Я приподняла брови. — Если не возражаешь, давай продолжим разговор по дороге. А то я сейчас сварюсь.

Элегард мгновенно опомнился: наклонившись одним движением, коснулся панели управления флайса, и дверца со стороны пассажира плавно взмыла ввысь. Про себя я отметила, что у него новейшая спортивная модель, очень престижная — про это мне вчера рассказывал Роа, показывая новое приобретение «отца». Я смотрела на картинки и думала о том, сколько мне всего еще предстоит с этим парнем, моим младшим драконенком, категорически отказавшимся признавать Вайдхэна. Да, он его терпел, и, как мне казалось, исключительно из-за брата с сестрой. Может быть, отчасти из-за меня — точнее, из-за того, что со мной произошло, но и только.

Роа радовался совершенно бескомпромиссно и жестоко, когда мы собирались. Он не смотрел в сторону Бена в зале ожидания, а на прощание только бросил равнодушное короткое:

— Пока, — даже не обернувшись, когда мы прошли в ВИП-телепорт.

Оказавшись внутри, в прохладном, пахнущем дорогим парфюмом стильном салоне, я с облегчением выдохнула. Элегард, как истинный гонщик, стартанул молниеносно, вырулил и пошел по рукаву ввысь. Между первым флайсом сопровождения, который шел над нами, и между вторым, поднимающимся за нами снизу.

Так мы договорились с Вайдхэном: вальцгарды не вмешиваются в мою повседневную жизнь, но сопровождают везде. С детьми все было жестче по понятной причине.

— Так что мы будем им говорить? — спросил Элегард, когда мы вышли на аэромагистраль и полетели между раскаленных высоток и туристической роскоши.

— Не знаю. А что ты хочешь им сказать?

— Что люблю. Что безумно скучал. Я действительно безумно скучал по вам всем, Аврора.

Тонкая нить эмоций, вплетенная в его слова, давала понять, что мужчина не врет. Даже не притворяется, я чувствовала, что он рад встрече. Рад встрече со мной.

— Хорошо.

— Хорошо? И ты не будешь возражать?

— А должна? — я посмотрела на него в упор. — Ты рад мне. Ты рад встрече с моими детьми. Если ты задумаешь что-то еще, я это почувствую, и тогда, поверь