Метла раскололась в моей руке, открыв ярко-синий внутренний свет. Делегаты из Кипоро сосредоточили свое внимание на мне.

— Вы пытались убить гостя на территории гостиницы. Ваш статус гостей аннулирован. Ваши вещи ждут у портала.

Стена в задней части тронного зала раскололась, открывая зал с порталом. На экране были показаны апартаменты делегации Кипоро. Я свернула их. Стены складывались, будто раздавленные алюминиевые банки. Каменные колонны распадались, текли, как расплавленный воск, впитываясь обратно в гостиницу. Деревянная мебель треснула, разлетелась вдребезги и была поглощена полом. Это была пустая трата времени, так как «Гертруда Хант» потратила на создание этого больше энергии, чем могла бы получить обратно, но оно того стоило. Репутация гостиниц была на кону, и галактика нуждалась в напоминании. В пределах наших владений мы были главными. Мы не потерпим никакого нарушения правил.

Гостиница раскрыла дыру в потолке у портала, и оттуда выскочили вещи делегатов, упакованные в прозрачные пластиковые пакеты. Если бы они все участвовали в попытке убить Экклезиарха, я бы драматически изгнала их, вышвырнув в портал, но только один из них действительно совершил попытку убийства. Кроме того, у меня было чувство, что Косандиону есть, что еще сказать.

Делегаты Кипоро уставились на растущую кучу мешков совиными глазами. Все происходило слишком быстро.

Последний мешок упал. Гостиница вычистила все.

Миралитт шагнула вперед.

— Премьер-советник Таир Одикас, вы обвиняетесь в заговоре с целью убийства гражданина Доминиона, намерении причинить тяжкий вред члену религиозного ордена с целью вмешательства в его обязанности, покупке невесты, торговле разумными существами и нарушении Второго пакта.

Десять стражников в светлых доспехах вышли из портала и направились к нам.

В Первом пакте Доминиона были прописаны права личности. Второй пакт определял федеральное правительство, его полномочия, ограничения и жизненно важные функции. Нарушение Второго пакта было всеобъемлющим обвинением, которое охватывало широкий спектр правонарушений. Это также было главным обвинением против Калдении.

Миралитт только что заклеймила Одикаса как предателя, и столичная охрана Доминиона явилась, чтобы взять его под стражу во всей своей угрожающей красе.

Плотина, сдерживавшая ярость Одикаса, наконец-то прорвалась.

— Ты не годишься для правления! — прорычал он. — Твой отец был слабаком, и ты такой же слабак, как и он. Мерзость, которая его убила, тоже здесь. — Он ткнул пальцем в сторону Калдении. — И ты сидишь в этом кресле, будто все мы забыли о ее колоссальных грехах.

Калдения встала и направилась к Одикасу. О-о-о.

— Ты думаешь, что победил? Ха! — Слюна вылетела у него изо рта, когда он произнес эти слова. — Кто ты такой, чтобы судить меня? Чего ты достиг? Каковы твои достижения? Слабый отпрыск слабого отца, мягкий, нерешительный и бесхребетный. Само твое существование наносит ущерб нашей великой нации. Не следовала позволять тебе занимать трон. Будь моя воля, я бы задушил…

Калдения остановилась перед Одикасом. Ее рука взметнулась вверх, и она вонзила свои острые как бритва ногти в мягкие ткани прямо под его челюстью. Изо рта у него хлынула кровь.

Вот черт.

Одикас вцепился руками в запястье Калдении, пытаясь высвободиться. Она подняла руку.

Ноги Одикаса оторвались от земли. Ничего себе.

Калдения даже не напрягалась. Одикас свисал с ее когтей, изо рта у него текла кровь. Я видела, как она разрезала алюминиевые банки своими ногтями.

Женщина из делегации бросилась на помощь.

Калдения взглянула на нее. Ее голос резанул, как удар хлыста.

— Ты что, забыла, кто я такая?

Делегация Кипоро съежилась. Женщина сгорбилась и попятилась. Ее Милость осмотрела Одикаса, словно он был каким-то отвратительным насекомым.

— Таир, ты всегда был отвратительной жабой. Тупым, как пробка, если позаимствовать местное выражение. Я предупреждала тебя когда-то, чтобы ты следил за своим языком.

Одикас булькнул. Вытекло еще больше крови.

— Ваша Милость… — начала было я.

— Я еще не убила его, Дина. Я всего лишь вырвала его язык. День только начался.

Одикас издал мучительный звук. Мне нужно было остановить это

— Тетя, — тихо сказал Косандион. — Может, эта единственная надлежащая проведенная процедура может стать путем вперед? Из уважения к терпению наших любезных хозяев?

Калдения вздохнула и бросила Одикаса. Он приземлился на пол. Она почувствовала запах его крови на своих пальцах, слегка, изысканно усмехнулась и стряхнула ее.

— Спасибо, — сказал Косандион.

Он сделал знак охранникам, и они схватили Одикаса, поставив на ноги.

Шон взглянул на заключенного, все еще подвешенного к потолку. Щупальца гостиницы развернулись, опуская заключенного на пол. Он глубоко вздохнул и моргнул, явно дезориентированный. Охранники приблизились, и двое зажали потенциального убийцу между собой.

— Постройтесь в колонну, — приказал один из охранников.

Делегаты повиновались без единого слова. Охранники повели их к куче вещей. Каждый из делегатов брал по одной сумке. Мы наблюдали, как они входили в портал.

Я понятия не имела, что подумают об этом хранители гостиниц, наблюдающие за происходящим.

— Мы соберемся завтра, — объявил Косандион.

Я открыла двери в покои. Косандион зашагал прочь, его люди последовали за ним. Гастон предложил Калдении руку. Они тоже ушли. Он что-то сказал, и Калдения тихо рассмеялась.

Ко мне подошел Шон, и я взяла его за руку. Он сжал мои пальцы.

— Ты потрясающий, — прошептала я.

— Нет, просто быстрый.

Наблюдатели прошли мимо меня в свои апартаменты. Карат сделала большие глаза, глядя на меня. Дагоркун ухмыльнулся. Следующим был Куки.

Я потянула пол под ногами Куки к нам. К его чести, он не подпрыгнул от неожиданности. Пол привел его к нам и остановился.

— На пару слов? — спросила я.

— Конечно. — Куки кивнул.

— Нам нужна кое-какая информация, — сказал Шон.

Куки распушил хвост и прищурил глаза. Я видела точно такое же выражение на лице Нуан Си. Это означало неприятности.

— Расскажите мне больше, — промурлыкал Куки.

ДО ПОЛУНОЧИ ОСТАВАЛОСЬ ДВА ЧАСА. Я СИДЕЛА НА ТЕРРАСЕ Океанского обеденного зала, наслаждаясь чашкой чая улун и мягко покачиваясь в кресле-качалке, которую я притащила из патио. Шон сидел на другом кресле, попивая кофе без кофеина. Чудовище дремала у перил, в то время как Горвар каким-то образом забрался на соседний стол и лежал там, высунув язык. Ему нравилось быть на высоте.

Глубокий янтарный океан Колинды мерцал биолюминесцентными искрами, будто заходящее солнце влило свою светящуюся жизненную силу в воды, и теперь она мерцала в глубинах. Воздух был теплым и нес запах соли и моря.

Слева от нас и немного позади интерьер Океанского обеденного зала светился медовым светом люстр, как гигантский садовый фонарь. Было тихо и в основном пустынно. Стеклянная стена от пола до потолка, отделявшая его от террасы, была почти незаметна.

Прямо в обеденном зале Орро упал