ни одного вторника. Ни разу за девятнадцать лет. Я знала, что он умер, когда он не позвонил.

— Он умер в субботу вечером, — сказала я. — Во сне.

— Он всегда был рядом с Джессом. Даже после того, как переехал. Практически отдал ему этот дом. За исключением, конечно, того, что он отдал его тебе. Этот дом был гордостью и радостью жизни моего сына. Хорошо, что Бен дал ему это. Хорошо, что он поддерживал связь, чтобы убедиться, что у Джесса все в порядке.

Снова зазвонил дверной звонок, и я вскочила, чтобы открыть, радуясь отсрочке странного разговора.

— Я никогда не вспоминала про Хэллоуин, — сказала Ноэль, когда я снова села. — Не думаю, что у детей когда-либо были костюмы, пока они не стали достаточно взрослыми, чтобы купить их самостоятельно.

Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала.

— Я была не очень хорошей матерью для своих детей. Я пыталась, но…

Мое сердце болело за нее. Она явно любила своих детей, но просто не была морально готова должным образом заботиться о них. Мне стало грустно за Джесса и его сестру. Но мне также было грустно и за Ноэль.

Быть матерью Роуэн было величайшим подарком в моей жизни. Выкладываться по полной на Хэллоуин, готовить ее любимые ужины, красить ее комнату в нужный цвет. Все эти вещи приносили мне неизмеримую радость. Ноэль упустила все это.

Я наклонилась вперед и нежно похлопала ее по колену.

— Я не знаю вашу дочь, но я потратила большую часть трех месяцев на то, чтобы узнать вашего сына. И он замечательный человек. Я считаю, что это немного и ваша заслуга, — сказала я.

Она одарила меня легкой, неохотной улыбкой.

— Спасибо, Джиджи.

Мы только что высадили Ноэль и направлялись на ферму. Роу была энергична. Даже больше, чем энергична. Она подпрыгивала вверх-вниз и отчаянно дрыгала ногами взад-вперед в своем детском кресле.

Джесс не только повел ее по своему району, чтобы собрать побольше конфет, но и позволил ей съесть их по дороге. Четырехлетняя девочка, набивающая лицо конфетами. Больше часа.

Мы почти добрались до моей гравийной дорожки, когда зазвонил телефон Джесса. Он послушал минуту, прежде чем свернуть на обочину, выключить фары машины и припарковать ее.

— Джесс, что происходит?

— Одну секунду, — одними губами произнес он, подняв палец.

Роу что-то бормотала сзади, и я обернулась, чтобы сказать ей, чтобы она помолчала. Когда я снова повернулась к Джессу, он уже повесил трубку.

— Диспетчер сообщил, что банда детей-панков разгуливает по деревенским домам и совершает акты вандализма. Они пользуются тем, что люди находятся в городе. Закидывают двор туалетной бумагой, разбивают тыквы, уродуют баллончиками двери.

— Что? — ахнула я. — О нет. И наш тоже?

— Я еще не знаю. Вы двое оставайтесь здесь. Я собираюсь пойти и проверить. Твой телефон у тебя?

Я кивнула.

— Держи его при себе. Я позвоню, и вы сможете подъехать. Если увидите кого-нибудь, кроме меня, идущего по подъездной дорожке, немедленно звоните 9-1-1 и возвращайтесь ко мне домой. Поняла?

Я снова кивнула.

— Будь осторожен.

Я была совершенно взбешена тем, что он оставил меня в темной машине с моей дочерью, а сам вышел в черную ночь один.

Он протянул руку и вытащил из бардачка свой значок и комплект наручников. Сунув их в карман, он быстро похлопал меня по руке и вышел из машины.

У него уже был при себе пистолет. Если мы направлялись в город, он почти всегда брал его с собой. Он висел у него на поясе, когда он был в форме. Если он был в штатском, то пистолет был спрятан под его одеждой. Сегодня вечером он был в кобуре у него под мышкой на боку, под свитером и пальто.

— Куда направляется Джесс? — спросила Роу.

— Ему просто нужно кое-что проверить, малышка. Мы собираемся потусоваться здесь. Хорошо?

— Могу я пойти с ним? Пожалуйста, — взмолилась она.

— Нет, милая. Как насчет того, чтобы рассказать мне, какие костюмы ты видела, когда гуляла с Джессом?

Моя уловка сработала, и она без умолку болтала о разных костюмах, которые видела сегодня вечером, в то время как я сидела впереди, сжимая свой телефон, и почти не слушала ее. С каждой проходившей минутой я становилась все более и более встревоженной.

Десять минут спустя я ерзала на своем сиденье, собираясь позвонить Джессу, когда позади нас зажглись мигалки. Мимо пролетели две патрульные машины, направляясь к фермерскому дому.

Когда огни скрылись из виду, я скользнула на водительское сиденье, готовая завести машину и убраться оттуда к чертовой матери. Я потянулась за ключами, когда мой телефон завибрировал у меня в руке. Я подскочила примерно на десять сантиметров с сиденья и нащупала его у себя на коленях, прежде чем увидела, что это Джесс.

— Алло?

— Можешь ехать. И подготовь Роу. Эти ублюдки были здесь, когда я пришел. Поймал троих. Они сидят в наручниках на лужайке перед твоим домом. Разбили все тыквы, но это все.

— О боже, — прошептала я. — Ты в порядке?

— Просто чертовски зол, — сказал он.

— Ладно. Буду через секунду.

Я повернулась назад, совсем не уверенная, как собираюсь объяснить концепцию вандализма четырехлетней девочке и предупредить ее о том, что на нашей лужайке перед домом можно увидеть преступников в наручниках.

Роуэн сидела внутри и смотрела фильм на диване, когда я вышла наружу, любуясь сценой на моей лужайке.

Джесс разговаривал с двумя заместителями, Майло и молодым человеком, которого я никогда не встречала. Трое вандалов, одетых полностью в черное, сидели на траве со скованными за спиной руками.

Джесс встретил нас у машины и сразу же достал Роу с сиденья и отнес внутрь, прикрывая ей глаза от троицы малолетних придурков и разбросанных по траве остатков одиннадцати тыкв. Он поручил мне устроить ее, а затем вернуться, чтобы сделать официальное заявление.

Настроение у всех было напряженным. Слишком напряженным, поэтому я попыталась разрядить обстановку. Была ли я раздражена тем, что эти дети устроили беспорядок? Конечно. Но это были просто раздавленные тыквы. Мы имели дело не с убийцами.

— Что ж, хорошо, что у нас было так много тыкв, милый. Должно быть, им потребовалось довольно много времени, чтобы уничтожить их все. Избавили меня от необходимости счищать аэрозольную краску с моей входной двери.

Челюсти Джесса крепко сжались. Майло и другой помощник шерифа закашлялись, чтобы скрыть смех, отчего он разозлился еще больше.

Мысленная заметка. Не шутить, когда Джесс зол.