А тем временем матросы спустили на воду баркас и шлюпки и стали перевозить на берег людей, пушки на деревянных лафетах, около сотни ружей, бочонки с порохом для пушек и ружей и уксусом для чистки пушечных стволов, клети с чугунными ядрами, банники и прочие припасы, необходимые для обороны Росса.

Прибывшие на «Екатерине» люди и мастеровые со строящейся верфи с гиком и молодецкой удалью перетаскивали все это добро в магазин, а затем под «раз, два, взяли!» покатили туда же и тяжеленные пушки. Артельная работа, так милая душе русского человека!

Не успели все до конца обустроить, как на взмыленном коне прискакал, не взирая на свои немолодые годы, сам Кусков, правитель Росса, извещенный посланным гонцом о прибытии «Екатерины». Поздоровавшись с подбежавшим людом, Иван Александрович сердечно обнялся с Андреем Петровичем. Глаза его прямо-таки светились неподдельной радостью.

Отойдя в сторонку, Андрей Петрович сообщил ему, что по указанию Баранова привез людское пополнение и различные припасы для усиления обороны Росса, а сам он назначен комендантом крепости с заданием разработать план ее обороны на случай нападения испанцев. Кроме того, он должен был привлечь в качестве союзников индейцев, ненавидевших испанцев. Затем передал правителю Росса конфиденциальное письмо главного правителя Русской Америки, содержания которого он не знал.

Быстро вскрыв пакет и пробежав глазами послание, Иван Александрович одними губами прошептал:

— Ну, спасибо тебе, Сашенька! — а затем, оторвав глаза от письма, громко и с каким-то внутренним подтекстом произнес: — Вот теперь-то мы заживем, Андрей Петрович!

А тому оставалось только догадываться, что же на самом деле имел в виду уважаемый Иван Александрович. Правитель Росса также сообщил, что Николай Петрович Румянцев[40], один из покровителей Российско-Американской компании, организовал на свои средства кругосветную экспедицию, которая вот-вот должна прибыть в Русскую Америку. По этому поводу Баранов просил оказать ей всяческое содействие и, в первую очередь, по снабжению свежей провизией.

* * *

Андрей Петрович ежедневно лазал по крепостным стенам, выбирая наиболее подходящие места для размещения дополнительных пушек, ревностно следил за их установкой, до хрипоты ругаясь с мастеровыми и пушкарями, когда те, по его мнению, делали что-нибудь не так. Но никто не обижался и не огрызался на его упреки, хотя люди здесь, в Русской Америке, были свободолюбивы и не позволяли просто так понукать ими, потому что не только понимали, что делают очень важное и нужное дело, но и ценили военные познания коменданта, за что его и уважали.

А вечерами допоздна, как в Петербурге во времена подготовки к экспедиции, чертил схемы секторов обороны крепости, делал расчеты команд, отвечающих за эти сектора. А так как число защитников Росса было ограниченным, неоднократно перебрасывал людей из команд с второстепенных секторов на более важные, более опасные. Разрабатывал планы вылазок из крепости в случае необходимости и определял саму степень этой необходимости. Отдельно разрабатывал план взаимодействия с индейскими племенами по их действиям на коммуникациях неприятеля, как наиболее приемлемого для них вида боевых действий. При этом он предусматривал, что все захваченные трофеи переходят в их собственность, отлично понимая, что за эти самые трофеи индейцы будут отчаянно биться без каких-либо понуканий со стороны русских.

Иногда вечерами его домик, построенный еще во время обустройства поселения, посещал Иван Александрович. Садился где-нибудь в сторонке и молча, но с большим интересом наблюдал за его работой. А когда Андрей Петрович убирал свои бумаги и чертежи, вдова промышленника, погибшего при несчастном случае, нанятая им по рекомендации Кускова в качестве прислуги, накрывала стол. Попивая понемногу ром, они вели неспешные беседы на самые разнообразные темы, испытывая при этом истинное наслаждение от общения друг с другом. И однажды Иван Александрович в конце очередной беседы задумчиво произнес:

— За какие же такие заслуги Всевышний одарил меня вашим присутствием, милейший Андрей Петрович?!

Тем не менее план обороны крепости Росс со всеми чертежами был готов, и Андрей Петрович представил его Кускову на утверждение.

Иван Александрович с благоговейным трепетом прочел план, внимательно рассмотрел чертежи и приложения. А затем со словами: «Сразу видна рука офицера гвардии!», — обмакнул гусиное перо в чернильницу, размашисто подписал план и расслабленно откинулся на спинку стула, а Андрей Петрович присыпал подпись мелким, тщательно просеянным песком.

Правитель колонии с сознанием выполненного долга собрался было перейти к другим делам, однако Андрей Петрович, напомнив ему старинную военную мудрость «гладко было на бумаге, да забыли про овраги», высказал необходимость проведения ряда тренировок, а затем и учения по отражению нападения противника. И умнейший Иван Александрович, сразу же ухватив смысл сказанного, утвердительно кивнул головой.

Андрей Петрович в полном соответствии с планом поименно разбил всех жителей Росса по командам, произвел с каждой из них тренировки по занятию ими мест у бойниц на крепостных стенах в своих секторах. Под руководством бывшего полкового лекаря развернул в одном из просторных помещений лазарет, где роль сестер милосердия выполняли женщины поселения. Мастеровые изготовили мишени в рост человека и установили их вокруг стен крепости на расстоянии от 20 до 50 саженей, а для пушкарей — щиты на 200 саженей. Убедившись, что все учел, все проверил, Андрей Петрович доложил правителю колонии о готовности к проведению учения.

* * *

И вот настал долгожданный день.

По выстрелу пушки поселение превратилось в растревоженный муравейник. Мужчины бежали к арсеналу, представлявшему собой добротно сбитый из бревен довольно длинный и просторный сарай, расхватывали из пирамид свои ружья с огневым припасом и быстро занимали свои места у бойниц на крепостной стене. Пушкари тащили ядра, пороховые заряды, ведра с уксусом и банники к своим пушкам. Не прошло и получаса, как в наступившей тишине крепость изготовилась к бою. Даже стайка неугомонных мальчишек притихла, охваченная всеобщим напряжением.

И тут затрещали ружейные выстрелы, ухнули пушки, и крепость окуталась густым дымом — началось отражение неприятеля. От крепостных стен к лазарету потянулись санитары, вынося с крепостных стен на носилках «раненых». И тут вдруг раздался испуганный детский крик: «Па-па-ня!» Мальчик, наверное, старший брат, обняв, утешал девчонку, но та никак не могла успокоиться, видя своего отца с перевязанной головой, лежащим на носилках. Этот эпизод придал еще большую реальность происходящей баталии.