– Вы думаете, у них не было будущего?

Драга снова задумался.

– Я видел ее с мужчиной, – сказал он наконец. – Они вели себя как любовники… Понимаете, о чем я? Это был ее мужчина – прекрасно одетый, самоуверенный, из тех, кто везде свой. Я никогда не видел ее такой оживленной, им было хорошо вместе. Я навел кое-какие справки… профессия такая: совать нос во все дыры. Не буду вдаваться в подробности, но результат подтвердил мои опасения.

– Вы сказали об этом Бродскому?

– Нет, разумеется. Да он бы и не поверил.

– Если я правильно понял, вы расцениваете убийство как некую закономерность? Или… кару?

– Философский вопрос! – Драга снова рассмеялся. – Я маленький и ничтожный человечек, что я знаю о промыслах и карах? – Он поднял взгляд на потолок. – Закономерность? Принимая во внимание ее образ жизни… Да, возможно, в этом была… некая закономерность. Чтобы расставить все точки и исключить возможный мотив, заявляю: Руслан ничего не знал! А я… Я жалею, что ушел раньше, возможно, сумел бы заметить что-нибудь. Ну да что уж теперь.

– Бродский был женат, кажется…

– Был. Юлия – блестящая пианистка, а он требовал, чтобы она бросила работу и рожала детей. Кончилось тем, что она его бросила. Он даже не понял почему. Для него существует некий придуманный им порядок, и всякий, кто переступит черту, – враг, которого нужно уничтожить. Фигурально, разумеется. Уничтожить или отодвинуть. Клиенты его побаиваются…

* * *

…Вечером Федору позвонил остывший капитан Астахов и сообщил, что Шеремет сдался полиции. Сам явился, спросил, кто занимается убийством гражданки Рубович.

– Он что, признался?

– Признался? Ни разу. Пришел поговорить. Сообщил, что это не он. Дома его не было, жил на даче у друга. Бухали и поминали. Вернулся, а соседи сказали, что приходила полиция, спрашивала про него. И он решил сдаться добровольно.

– И что?

– Ничего, придержим пока у себя. А ты как? Кашляешь?

– Уже нет. Ничего мне не скажешь?

– По убийству вдовы? Когда нароешь по делу, обсудим. Спокойной ночи, философ! Кстати, пригласила его на показ Сандра Сахно!

Золотое перо отечественной журналистики и гордость «Вечерней лошади» Леша Добродеев, он же Лео Глюк, фигура культовая, вхожая в кулуары, любимая читателями и вездесущая. Что бы ни случилось в городе – прилет инопланетян, клад, обнаруженный в Ильинских пещерах, драка в «Белой сове», приезд знаменитости или убийство, – Леша в первых рядах и тут же опрокидывает на голову обывателя гору домыслов, сплетен, версий из самых достоверных источников. Разброс его интересов впечатляет, человек он суперобщительный, любопытный, с богатым воображением и всеядный. «Как сообщает наш инсайдер», – начинается почти каждый его репортаж, где искусно переплетаются крупицы истины и самое беспардонное вранье. Что есть, то есть, зато рейтинг зашкаливает.

Клички «Пионер» и «Лоботомик» как нельзя лучше передают суть Лео, готового в любой момент, днем и ночью, тряся изрядным животом, бежать, хлопать крыльями, оповещать, а также вгрызаться и хватать мертвой хваткой очевидцев и свидетелей происшествия. Одна из его рубрик называется «Спроси Лео Глюка!». Это каша, где есть все: от рецептов варенья из вишни с крапивой до рекомендаций по конному спорту, а также советов начинающему нумизмату. Но это так, между прочим, от широты натуры.

Любимое же детище Леши – криминальные хроники, на которых он давно съел собаку. Сожрал! Здоровенную собаку. Его гордость и слабость. Свои репортажи он выписывает с восторгом и трепетом, погружая читателя в атмосферу оменов, красочных деталей, крови и ужаса.

Убийство модели из «Икеары-Регия» стало знаковым событием, и Леша оттянулся по полной. Тем более он был знаком с жертвой, прекрасно ее знал и часто общался. Притом у него было много фоток дефиле, моделей в костюмах, гостей, счастливых жениха и невесты. «Ничего не предвещало беды» – так начинался первый репортаж с места кровавого преступления.

Почти каждый день выходил новый материал об убийстве Снежаны Рубович, в результате чего тираж увеличился втрое! А после убийства второй модели, Сандры Сахно, фантазия Леши Добродеева слетела с катушек окончательно. Мрачные прогнозы, предчувствия, вещие сны, маньяки, зловещие ассоциации… «Что это? Чья извращенная тяга к убийствам, крови, желание растоптать и уничтожить красоту? Это конец? Или начало? Свидетелями каких страшных событий нам всем еще предстоит оказаться? Где подстерегает рок? Жестокий и кровавый убийца? В какой тени? За каким углом? Возможно, он не прячется? Возможно, он среди нас и нужно лишь оглянуться? Ужас вошел в нашу жизнь!»

И так далее…

Федор Алексеев, пробегая одним глазом репортажи Лео Глюка, только вздыхал, удивляясь, что кто-то на это клюет. Лео есть Лео, но, похоже, без него не обойтись, этого летописца криминальных хроник. Капитан Астахов и слушать не станет, дама из архива не отказала бы, знай он точно, что ищет. То есть Федор представлял, что ему нужно, но разброс во времени слишком велик. Десять-пятнадцать лет! А вот Лешу Добродеева можно задействовать: у него память, как у слона. Вздохнув и все еще сомневаясь, Федор потянулся за айфоном…

…Они сошлись через час у гостеприимного Митрича: сгорающий от любопытства и бьющий копытом от нетерпения Леша Добродеев и все еще сомневающийся Федор Алексеев.

– Я знаю, ты копаешь насчет убийства, – с ходу приступил к делу Добродеев. – Нужна помощь? Я готов! Все, что могу! Ты меня знаешь. Следствие зависло, мой инсайд говорит, просеивают всех через сито, там народу до фига было! И камешки пропали за миллион, это тебе не кот начихал! Что надо? – Глаза журналиста вспыхивали зелеными искрами.

– Даже не знаю, Леша… – философ продолжал сомневаться, справедливо опасаясь, что завтра весь город будет в курсе.

– Я весь внимание! – Добродеев подался вперед, сверля его взглядом в упор.

– Ладно, – решился Федор. – Но строго конфиденциально. – Журналист приложил одну руку к сердцу, а другой закрыл рот на воображаемый замок. – Мне нужны твои архивы, Леша. За пятнадцать последних лет. Сможешь?

– Все здесь! – Добродеев постучал себя пальцем по лбу. – Спроси Лео Глюка!

– Понимаешь, Леша, то, как была убита Снежана… Ее не просто убили, а разбили лицо… уже потом.

– Ты думаешь, это почерк? – деловито спросил тот.

– Я допускаю, что это может быть почерком. У него была задача уничтожить ее. Не просто убить, а уничтожить. Изуродовать. Кстати, колье нашлось, ты в курсе?

– Как нашлось? – Добродеев был поражен. – Я понятия не имел… Где?

– У Сандры Сахно. Там сломана застежка, видимо, оно упало, а она подняла.