Тогда она села в машину и, на ходу звоня Женьке, поехала к ней домой. Подруга как могла успокоила Таню и заявила, что раскисать совсем не дело. И что ей нужно просто проветриться. Женя потащила ее в бар, а потом в клуб, в котором работала ее подружка. Но в этот день все пошло наперекосяк. В клубе оторваться не удалось. Таня встретила своего одноклассника с друзьями — они сфотографировались и пошли танцевать, однако длилось это не долго.

«Ой, мы с Женькой в бар ездили, а потом в клуб. И там такие парни были, что просто кошмар! Агрессивные какие-то. Устроили драку прямо на танцполе. Мы просто сразу убежали, пока полиция не приехала», — хотела сказать она маме, а получилось совсем иначе. Пришлось замолчать — от шока. И Олег, который каким-то чудом оказался в их гостиной, смотрел на нее так, будто бы она чудесным образом изменила ему со всеми этими парнями! С таким презрением и недовольством, что хотелось схватить его, сначала обнять, а потом со всей силы ударить кулаками по крепким предплечьям.

Она пробралась в его машину, пока никто не видел, но перегнула палку — Олег так реагировал на нее, будто бы из-за нее обрушился весь его мир, и она тотчас зеркалила его злость и обиду, сама не понимая, что делает и что говорит. Слишком много произошло за этот длинный отвратительный день.

В который раз прокручивая в голове все эти события, Таня лежала в постели, борясь с проклятыми слезами. Как вообще все это произошло? Почему они оба не смогли сдержаться? И что будет дальше?

Таня не знала.

И самым ужасным было то, что она скучала по нему — по своему Олегу.

Неужели это все?

Неужели все закончилось слезами, а звезды остались на черном далеком небе как напоминание их короткого счастья?

Ей не хотелось верить в это. Но Таня отчетливо понимала, что Олег действительно с ней расстался.

И ей казалось, что ее звезды оказались стекляшками, которые разбились и осколками впились ей в грудь.

Откуда в людях столько гордости, злости, страхов? Почему они расстаются из-за глупых случайностей, резких слов, низких мыслей? Отчего чувства, которые принято называть любовью, то делают самым счастливым в мире, то ранят так больно, что хочется кричать.

Таня не знала.

Но она знала одно — терять из-за такой ерунды Олега она не станет.

Засыпая, она представляла его с собой рядом, и улыбалась, забывшись в полудреме, что это ее иллюзия.

До Нового года было рукой подать — все эти гирлянды, подарки, очереди на почте. Бесконечное ожидание чуда, которое могло произойти с нами только в конце декабря, и ни в какое другое время. Праздничный ажиотаж, смазанный концом сессии. Однако у меня новогоднего настроения не было — лишь усталость и глухое раздражение, которые я старательно прятала, чтобы не испортить настроение другим.

С того момента, как мы виделись с Олегом в последний раз, прошло два дня, а мне казалось, что целая вечность. Безрадостная и беспросветная. Похожая на огромное серое облако, засевшее у меня в сердце, а может быть, заменяющее его. Он не писал мне и не звонил, и я делала точно так же, старательно убеждая себя в том, что мне это абсолютно не нужно. К чему все это приведет, я не знала, и надеялась, что не ко взрыву в моей голове.

При этом каждые полчаса я проверяла группу в соцсети, ожидая, когда Дементьева решит извиниться — с видео я была настроена решительно, ибо спускать такое этой стерве не собиралась. И терпеливо ждала, когда она созреет. Ошибки признают смелые, а сознаются в них — трусливые. Маша была именно такой — трусливой и нападающей исподтишка. Таких людей мотивирует только страх, и я прислала ей пару скринов из видео, вежливо написав, что жду публичного раскаяния. Она ничего мне не ответила, но я чувствовала, что Деменьтева боится. В университете она старалась не попадаться мне на глаза, а если и попадалась, то пыталась скорее убраться из моего поля зрения. Что касается остальных одногрупников, то наши отношения наладились почти со всеми. Кто-то извинялся лично, кто-то писал сообщения, и я всем великодушно говорила, что все нормально, со всеми бывает, хотя осадочек остался, и я в очередной раз поняла, как просто манипулировать эмоциями людей.

Зачет Олегу они все-таки сдали — большинство. В том числе и Илья, который готовился к пересдаче как ненормальный. А вот Кайрат не сдал. И Дементьева — тоже. Их отправили на пересдачу после Нового года.

Несмотря на то, что я старалась быть спокойной — хотя бы выглядеть уравновешенной, пару раз я все-таки сорвалась — на брата, на Женьку и, как ни странно, на Костю.

Арчи доставал меня тем, что рассказывал об Олеге, который приходил к нам в гости. Ходил за мной по пятам и дурашливым голосом говорил, что мой новый дружок у меня так себе, но лучше, чем Констанция. Он разрешает нам быть вместе, и будет очень не против, если Олег заберет меня к себе жить. Я пыталась не обращать на мелкого внимания, однако, когда он начал шантажировать меня тем, что расскажет обо всем папе, я не просто наорала на него, но и кинула учебником. Арчи ловко увернулся, и учебник ударился о стену. Вид у меня был таким злым, что брат предпочел молча улизнуть, и на какое-то время оставил меня в покое, а я в порыве злости кинула в стену и второй учебник. Любые напоминания об Олеге были для меня болезненными уколами, и вызывали то вспышки злости, то какой-то ужасной усталости. Я с трудом забывалась, погрузившись в подготовку к сессии.

Костя, оказывается, приезжал к нам в поселок — снова хотел поговорить со мной. Об этом мне рассказывала бабушка, которая не была в курсе наших с ним отношений и моей персональной драмы, и все повторяла, что хорошо бы мне поговорить с Костей. Он ведь «такой хороший, спокойный мальчик». Кажется, бабушка лелеяла надежду на то, что однажды мы снова сойдемся с ним. Рассказывать ей о том, что произошло между нами, я не хотела — не видела в этом никакого смысла, поэтому просто молчала. Однако, когда этот идиот позвонил мне с какого-то нового номера, я разозлилась не на шутку. Не орала на него, но разговаривала так жестко и холодно, что сама себя не узнавала. Костя меня, кажется, тоже не узнавал, а потому просто предпочел положить трубку — именно в тот момент, когда я расписывала ему по порядку сотню его недостатков, из-за которых лично я никогда не стану встречаться с ним вновь. На сорок втором он отключился и на некоторое время пропал.

Женя же чувствовала себя виноватой из-за того, что случилось. Считала, что Дементьева узнала обо всем из-за нее. А потому долго извинялась, говоря, что поступила глупо и необдуманно.

«Знаешь, я понимаю Владыко, — прислала она мне глубокой ночью очередное сообщение. — Понимаю, почему он обиделся на тебя. Ты рассказала мне секрет — не свой, а ваш общий. И таким образом взяла на себя ответственность за меня. А я тебя подвела. Понятно, почему Олег Владимирович был в ярости».

«Ты что, оправдываешь его?» — раздраженно написала я ей в ответ.