Пайн никак не предполагала, что этим ресурсом окажется Эдди Ларедо.

Пайн посмотрела на место, где нашли тело. Она еще не знала, что его звали Лейн Гиллеспи, что он служил в армии США и ушел в отставку на общих основаниях по пока не выясненным причинам. Она не знала, что его последним известным местом жительства была Саванна. И не знала, почему кто-то, одетый, как дешевый жених, закончил жизнь здесь.

В методах убийцы чувствовалась какая-то система, как и в выборе жертв и странной одежды. Но она слишком мало знала, чтобы понять, какова его истинная цель.

Эти парни всегда все усложняют. Наверное, такова их задача.

Пайн нырнула под полицейскую ленту.

С севера подул холодный ветер. Она не помнила из времен своего детства, чтобы в Джорджии когда-нибудь бывало холодно, но сейчас ее пробрало до костей.

Кладбище ночью едва ли способствует комфортному состоянию.

Пайн опустилась на колени и посмотрела на надгробный камень, первый слева.

– Патрик Дилейни из Пенсильвании, – прочитала она вслух.

Дальше шли еще имена: Чарльз Кертис, Уильям Коллинз, Джон Сарсфилд, У. Риксон, военно-морской флот США, и А. Манн, также флотский.

Имел ли какой-то смысл тот факт, что убитого оставили на могиле Дилейни? Не следовало забывать, что он был чернокожим. Но в этих могилах покоились солдаты Союза. И, хотя они являлись плохими парнями для тех, кто держал их пленными, они сражались за освобождение рабов.

Или я все выдумала, и происходящее не имеет ни малейшего отношения к истории.

Однако убийца рисковал, перетаскивая сюда тело. Очень рисковал. Впрочем, столь же опасно было оставлять тело Ханны Ребане в общественном месте. Не вызывало сомнений, что этот парень любил риск.

Тут пахло смертью, хотя последние похороны в коротком ряду могил состоялись более ста пятидесяти лет назад. Однако зловоние не исчезло. Оно останется навсегда, потому что те, кто здесь умер, никогда не покинут это место. Если вы верите в Бога, то убеждены, что их души давно перебрались в лучшее место. Но на глубине шести футов у нее под ногами лежали останки этих «душ», навечно поселившиеся в Андерсонвилле.

Пайн не знала, что заставило ее потянуться к пистолету – треск сучка или интуиция. Она резко повернулась, чтобы контролировать максимально возможное пространство. Быть может, это всего лишь белка или такой же, как она, любитель ночных прогулок.

Возможно, сюда зачем-то вернулся убийца.

Или он пришел за ней.

Треснул еще один сучок.

Пайн решила начать двигаться, она не хотела становиться легкой мишенью. Первым делом ей следовало выйти из поля зрения неизвестного. Она быстро пересекла кладбище и оказалась возле офисного здания Парковой службы – двухэтажного строения из дерева и кирпича, выкрашенного в красный цвет и окруженного аккуратной оградой и коваными железными перилами на уровне первого этажа. Далее находилось более крупное здание. Пайн увидела тачки, стоявшие в ряд вдоль одной стены, а также инструменты, висевшие на крючках. Должно быть, в сарае хранилось все необходимое для ухода за территорией.

Пайн остановилась возле изгороди и стала прислушиваться к шагам. Проклятый ветер усилился, заглушая все остальные звуки. Она посмотрела поверх прицела «Глока», потом резко повернулась, направив оружие в ту сторону, откуда пришла.

Снова треснул сучок. Что-то на земле слишком много сучков для ухоженного Национального кладбища. Складывалось впечатление, что кто-то наступал на все, которые там были.

Дерьмо.

Она резко повернулась как раз в тот момент, когда что-то ударило ее сзади, в результате обоих отбросило на ограду, за которой выбрала позицию Пайн. От напавшего на нее мужчины несло потом и алкоголем, длинные жирные волосы ударили ее по лицу, когда они упали.

Пайн сбила дыхание при падении – мужчина приземлился на нее сверху и получил преимущество, пока она не ударила его по голове рукоятью «Глока».

Он закричал, схватился за голову одной рукой, а другой нанес ей не слишком сильный удар в плечо. Пайн приняла его и невольно поморщилась, затем врезала коленом мужчине в пах и одновременно сделала выпад открытой ладонью в нос. В ответ он всем весом навалился на нее, не давая сделать вдох.

В следующее мгновение он схватил ее за руку, сжимавшую пистолет, и теперь ее положение становилось опасным.

До тех пор, пока она не нажала локтем на горло и не перекрыла ему воздух. Когда он приподнял голову, пытаясь сделать вдох, что Пайн предвидела, она ударила головой в уже сломанный нос. Нос является очень чувствительным отростком. Один удар вызывает боль; второй выводит человека из строя.

Мужчина, раскачиваясь из стороны в сторону, встал на колени, освободив ее от тяжести своего тела. Пайн выскользнула из-под него и нанесла жестокий удар ногой по почкам. Когда он рухнул на бок, она врезала ему ногой по голове сверху, вдавив ее в траву. Красная кровь залила зеленые листья.

Она ударила его еще раз, после чего мужчина перестал шевелиться.

Пайн позволила себе две секунды триумфа, но уже в следующее мгновение ее сбил с ног второй мужчина, ударивший ее в область талии, потом схватил ее и перебросил через голову. Если бы она упала на спину или голову, то почти наверняка потеряла бы сознание. Однако она успела выставить руку, перекатиться в сторону и вскочить на ноги быстрее, чем ее противник ожидал. Тем не менее, она чувствовала острую боль в руке и плече, на которое ей пришлось упасть. И, что еще хуже, утратила свое главное преимущество – уронила при падении пистолет.

Перед ней стоял мужчина, крупный, ростом шесть футов и три дюйма [27], почти в два раза тяжелее ее. В тусклом лунном свете она видела, что он в ярости и намеревается выместить на ней свой гнев.

Она согнула ноги в коленях, пока он собирался с силами перед новой атакой.

– Я агент ФБР, если для тебя это имеет какое-то значение, – слегка задыхаясь, сказала она.

Казалось, он не понял, что она сказала. Он был в грязной футболке, джинсовой куртке и джинсах. Ботинки, казалось, никогда не чистили, запястье украшала цепочка. Борода почти касалась мощной груди. Ему было около двадцати пяти лет.

– Ты покалечила моего дружка! – взревел он, указывая на лежавшее неподвижно тело. – Возможно, Дики мертв.

– Дики не стоило на меня нападать, – ответила Пайн.

– Мы лишь хотели развлечься. Ничего больше. Могло получиться хорошо и приятно для всех. – Он снова посмотрел на тело приятеля. – А теперь я разберусь с тобой по-настоящему, сука. За Дики.

– А я говорю тебе, чтобы ты этого не делал, потому что ты пожалеешь так, как даже представить не можешь.

Мужчина тряхнул головой, ударил себя в грудь похожим на кувалду кулаком, сплюнул чем-то липким на землю, взревел, как бык, и бросился на нее.